— Неужели тебе нечего мне ответить, Падрон?

— Я же чертов эгоист и очень дорожу своей блестящей карьерой, — негромко, не оборачиваясь, произносит Кайл. — Поэтому я постараюсь не обижать Николь.

Дверь за ним закрывается почти бесшумно, с легким щелчком. Этьен Лавинь, невозмутимый шеф самого известного в мире ралли-рейда, безнадежно укрывает лицо в ладонях.

— Я смотрю, голову тебе не оттяпали, несмотря ни на что, — этой фразой встретила его Ники в гостиной.

— Твой дядя решил, что меня проще кастрировать, — не остался в долгу Кайл.

— Ой…

— Да-да, — усмехнулся он ехидно.

— Что-то для только что… хм… кастрированного… ты излишне жизнерадостен, — Ник пытается поддержать тон разговора, но у нее получается плохо.

— А это, знаешь ли, бодрит! Так, все, хватить болтать, — пресекает он попытку Ник продолжить состязание в остроумии. — Иди, вещи собирай, — взгляд на запястье, — у нас через четыре часа самолет.

— У нас?! Самолет? Ты соображаешь, что говоришь?!

— Вполне. У дяди я тебя, — тут он слегка привирает, но на войне и в любви, как известно, все средства хороши, — отпросил.

— Отпросил? По-моему, ты слегка… неверно оцениваешь ситуацию.

Кайл неопределенно хмыкает. Говорить и убеждать у него сегодня получается скверно. Он лучше будет делать. Правда, действия его тоже сегодня не являются образцом благоразумия, но все же лучше так.

— Твой? — кивает на ноутбук на столике.

— Мой, — соглашается Ник.

— Конфисковано, — он захлопывает крышку и пристраивает ноутбук под мышкой.

— Эй! У меня там все рабочие материалы!

— Ничего не знаю! — он отступает от нее на пару шагов. — И нечего ко мне руки тянуть, — добавляет злорадно. — На Сицилии получишь обратно.

— Какая, к черту, Сицилия?!

— По дороге расскажу тебе, что такое Сицилия. Но учти, благодаря тебе, в моих глазах резко упал авторитет американской системы образования.

— Ты… — она выдыхает резко, подбирая слова, — ты — самоуверенный, наглый, черт знает что о себе воображающий…

— Бла-бла-бла, — перебивает ее Кайл. — Все это, и многое другое уже высказал мне твой дядя, так что не трать попусту слова и время.

На ее лице после этих слов мелькает виноватое выражение.

То, что он все-таки смог это сделать, Кайл осознал лишь в такси. Под неумолкаемую трескотню водителя, сжимая в руке тонкую ладошку Ник, он понял: он все-таки это сделал! И вот тут ему стало страшно по-настоящему. От того, что он собирался сделать в ближайшем будущем. Если у него хватит решимости.

— Стоит ли лететь из Палермо в Палермо, — бормочет Ник, застегивая ремень в кресле.

— Чего? — Кайлу кажется, что он ослышался.

— Ну, я живу в Палермо. И лечу сейчас тоже в Палермо.

— Ники, — произносит Кайл почти жалобно, — пожалей мой бедный мозг и прекрати говорить загадками. Как ты можешь жить в Палермо, если ты живешь в Буэнос-Айресе?

— Невозможно жалеть то, чего не существует, — огрызается Ники. Потом все-таки сменяет гнев на милость. — Палермо — это район Буэнос-Айреса, где мы живем с дядей.

— Забавное совпадение, — усмехается Кайл.

— Нас встретят? — Ник надоело молчать. Она и так упорно игнорировала Кайла всю дорогу до аэропорта.

— Да, наверное. Тома обещал.

— Кто такой Тома?

— Мой младший брат, — морщится Кайл. — Томмазо Падрони.

— У тебя есть младший брат? — удивляется Ники.

— Если бы только брат, — вздыхает Кайл.

— А кто еще? — Николь становится по-настоящему любопытно.

— Еще две старшие сестры, — Кайл загибает пальцы, — Лучиана и Симона. Именами их мужей и детей я тебе пока голову забивать не буду — успеешь еще «насладиться». И вообще, — он еще раз трагически вздыхает, — будет чертова прорва народу.

Ник переваривает полученную информацию. Вопросов куча, и самый главный — что она будет делать на этом семейном сборище с «чертовой прорвой народу». Но задавать этот вопрос как-то боязно. Вместо этого:

— Так вас четверо?

— Угу.

— А ты, значит, третий по счету…

— Ну да. А что? — спрашивает он подозрительно.

— Да так… — ответила Ник таким голосом, что Кайл приготовился к пакости. И не ошибся.

— Жил-был бедный крестьянин, и было у него три сына, — нараспев начала Ники. — Старшие двое были прилежные да проворные, а младший — лентяй и грязнуля, каких мало.