Что же это были за доказательства?

Один парижский кюре, «пользующийся несомненным доверием», якобы заверил одного жителя Гавра в том, что на «Телемах» погрузили 2 млн 500 тыс. франков в луидорах, сокровища пяти аббатств и состояния частных лиц, собиравшихся покинуть Францию. Золотые монеты принадлежали Людовику XVI – кюре тут бился об заклад, потому как узнал это из первых уст. С другой стороны, тот факт, что на борту «Телемаха» действительно находились 2 млн 500 тыс. франков золотом, удостоверял и какой-то «бывший чиновник Морского министерства». Духовник Людовика XVI, скончавшийся в Париже в конце 1829 г. в возрасте восьмидесяти с лишним лет, также подтвердил, причем многим людям, что на «Телемах» переправили огромные богатства. А один старый монах из Фекана сообщил одному жителю Гавра, что из Жюмьежского монастыря и аббатства Сен-Жорж на «Телемах» доставили много столового серебра. Потом один кардинал, а с ним пятеро аббатов, добравшихся до берегов Англии на другом судне, жаловались «многим, в том числе капитану из Вилькье [12] , что каждый из них лишился-де всего своего состояния, которое находилось на корабле, затонувшем 3 января 1790 г. в виду Кийбеф-Сюр-Сен».

Таким образом, мы не знаем ни одного имени и не видим ни одной ссылки на подлинный источник. В общем, по словам известного историка Госслена Ленотра, приведенные выше свидетельства были «рассчитаны на простаков». Ко всему прочему, сам Тейлор, автор пресловутой брошюры, оказывается, был лицом заинтересованным, поскольку он разработал проект подъема «Телемаха» и рассчитывал на то, что, опубликовав свой претенциозный труд, сможет собрать средства для проведения соответствующих инженерно-технических работ. Так что к упомянутой брошюре следует относиться с предельной осторожностью.

Вместе с тем тот же Тейлор, когда сходит с зыбкой почвы домыслов, сообщает нам кое-что, вполне заслуживающее доверия. Так, среди прочего он указывает, что «Телемах» был бригом 80 футов в длину; капитана звали Адриеном Кеменом; судно вышло из Руана 1 января 1790 г. и затонуло на песчаной отмели, прямо напротив Кийбефа, 3 января 1790 г. Кроме того, Тейлор ставит нас в известность, что правительство, продолжавшее владеть обломками судна в соответствии с королевским указом от 1681 г., снарядило из Шербура специальную судоподъемную команду из трехсот человек, «со множеством всяких технических приспособлений». Однако попытка поднять бриг – работы длились три месяца – обернулась неудачей.

Следующая попытка была предпринята, кажется, в 1818 г. – в эпоху Реставрации. Из Шербура в Кийбеф привели специально оснащенную баржу – и начались работы по подъему судна. Их решили провести главным образом потому, что обломки мешали судоходству. Но кое-кто уверял, будто это был всего лишь предлог. Людовик XVIII, недавно взошедший на престол, разумеется, знал что к чему. Знал он и про королевские сокровища: ведь они же в конце концов были достоянием Бурбонов! Однако этот год, как и 1790-й, не принес удачи.

Так, преимущественным правом на проведение дальнейших работ по подъему обломков «Телемаха» заручился некий Маньи. 1 апреля 1837 г. он получил специальное разрешение от самого морского министра. По условиям договора в случае успеха, Маньи становился обладателем четырех пятых частей всех сокровищ. Последняя же часть переходила в Фонд инвалидов военно-морского флота Франции.

И Маньи, без лишних проволочек, создал совместную компанию, объединившись с неким Давидом, фабрикантом из Гавра, – он отливал якоря и якорные цепи. И подготовка к судоподъемным работам началась.

В конце концов, выбросив на ветер 65 тысяч франков – сумму по тем временам немалую, – Маньи оставил дело, так его и не завершив. И оно перешло в руки к его компаньону – Давиду. Новые попытки поднять «Телемах» предпринимались в июне, июле и августе 1841 г. Однако они закончились тем, что судно сместилось на несколько метров в сторону.

И вот тут-то на сцену выходит Тейлор. У него были свои – совершенно очевидные – интересы в этом деле; к тому же, наблюдая за ходом последних работ Давида, он пришел к очевидному выводу, что от одних лишь цепей тут мало проку. «Тщательно изучив обстановку на месте и трудности, связанные в основном с особенностями приливно-отливных течений, – писал он в своей брошюре, – я вывел следующие заключения: 1) технические средства, использовавшиеся до сих пор, никоим образом не соответствовали характеру и объему проводившихся работ; 2) в этой связи необходимо, по крайней мере, одно надежное и крепкое приспособление, прочно удерживающее затонувший корабль, лебедки и цепи, при том, что нагрузка на каждую цепь и, соответственно, каждую часть корабля должна распределяться равномерно, иначе не имеет смысла даже пытаться сдвинуть обломки с места, где они покоятся уже больше полувека».

Другими словами, Тейлор предлагал перекинуть мост через эстуарий Сены – точно над тем местом, где лежал бриг, с тем чтобы «все связующие механизмы – лебедки, блоки и цепи испытывали одинаковую нагрузку, с учетом размеров и веса корабля, который предстояло поднять, равно как и опорного моста, на котором предполагалось установить соответствующие механизмы и приспособления». Теперь понятно, почему использовавшиеся ранее баржи для этого дела не годились: они не представляли собой прочной опоры и всякий раз смещались то вверх, то вниз, то в сторону – в зависимости от приливов и отливов. Выводы Тейлора взяли на вооружение – и через три недели мост был готов. Однако 17 ноября 1841 г., часов в шесть вечера, поднялся страшный ветер, буквально валивший с ног. Ураганом сорвало с якорей английский бриг из Вилькье и понесло прямо на только что построенный мост.

Давид вышел из игры. Так что Тейлору были все карты в руки. Дело оставалось за малым – заручиться поддержкой состоятельных людей. Тогда-то он и выпустил в свет свою брошюрку. При этом Тейлор руководствовался твердым убеждением: прежние концессионеры непременно должны снова поверить в то, что и правда смогут стать обладателями своей доли от лежащих на дне 25 млн франков. К тому же благодаря Тейлору они «узнали о бондаре из Руана, который своими собственными руками обшил железом бочонки с золотом, о тех, кто воочию видел, как тайно, по ночам, отливали луидоры, о капитане, переправившем эмигрантов в Англию, о загадочном чиновнике из Морского министерства и о многих других свидетелях, чистосердечно подтвердивших вышеизложенное».