Перед ним была не одна рукопись, а две, будто с оригинала сняли копию. Пропусти сторож перед этим хоть стаканчик виски, решил бы, что хватанул лишку.

Снова вспомнились призраки, ожившие мертвецы и обезображенные трупы из любимых фильмов; показалось, что это как-то связано с происходящим. В смятении, не зная, что предпринять, он выхватил пистолет — так делали герои детективов, которыми он тоже увлекался, — и закричал, непонятно к кому обращаясь, чтобы рукопись оставили в покое, или он будет стрелять. Крикнул раз, другой. Голос звучал браво, хотя поджилки тряслись. Но ответа не последовало.

Тогда сторож не долго думая пустился наутек. И убегая с места происшествия, спеша за подмогой, заметил, что не только шагов, но и топота ног не слышно. Но теперь ощущение было не из приятных, ведь оно напомнило ему, что он совсем один.

Инспектор полиции потер лысину, огорошено глядя на экран телевизора: камера слежения зафиксировала сцену, которая разыгралась несколько часов назад в знаменитой американской галерее Уолтерса в штате Балтимор.

— У охранника удалось что-нибудь узнать?

— Нет. Он до сих пор в шоке, — прерывистым голосом ответил блондин средних лет в очках, элегантном твидовом костюме и коричневом галстуке.

— В мире нет технологий, позволяющих это сделать. Наверняка нет, — добавил инспектор.

— Не знаю, властям виднее, есть или нет. Но вы должны что-то сделать!

С этими словами блондин в полном отчаянии рухнул в кресло. Силы его, похоже, были на исходе.

— Самый ценный наш экспонат в опасности! Никогда себе не прощу, если что-то случится с палимпсестом Архимеда! — Он начал рвать на себе волосы.

— Да чем же так важна эта старая книга?

— А тем, что она, эта, по вашему выражению, «старая книга», положила начало современной науке.

— Да ну?! — На полицейского слова директора музея не произвели особого впечатления, гораздо больший интерес и даже некоторую зависть вызвала у него растрепанная шевелюра собеседника.

Мужчина в твидовом костюме решил хоть немного ввести инспектора в курс дела. Хотя как рассказать в двух словах историю такого потрясающего экспоната? Это невозможно. Да и аудитория не самая подходящая.

И все-таки он решился:

Именно так. Изучение этой реликвии позволяет не только понять ход рассуждений великого греческого математика, но и объясняет, как зародилась современная наука. Трактат был написан на пергаменте, а в X веке его вставили в переплет, предположительно деревянный. Одиннадцать веков назад в Византийской империи очень интересовались древнегреческой культурой, — византийцы считали себя ее продолжателями. Поэтому в монастырях было много переписчиков, копировавших античные тексты. В XIII же веке, после Четвертого крестового похода и осады Константинополя католическими рыцарями, которые стремились подчинить Папе Римскому православную церковь, разошедшуюся по религиозным и политическим мотивам с западным христианством, пергамент был порван, текст смыт. А вместо него, как тогда часто бывало, написали псалмы.

— Ух ты, прямо как в кино!

Директор досадливо поморщился. Он-то надеялся, что полицейский, наконец, проникнется важностью случившегося и запишет то, что могло бы заинтересовать следствие.

— Я бы попросил меня не перебивать.

— Извините. Я вас слушаю.

— На сегодняшний день греческий текст на каждой странице полустерт и располагается по вертикали. Пергамент поражен грибком. Он и сохранился то лишь благодаря тому, что его переделали в молитвенник, ведь в XIII веке мало кто умел читать по-гречески и еще меньше людей могли оценить значение реликвии. Скорее всего, палимпсест уничтожили бы, как уничтожили множество других античных произведений.

Побывав в нескольких монастырях Святой земли, трактат примерно в 1850 году вернулся туда, где он был создан. Последним его местопребыванием был храм Гроба Господня. Там составили каталог, и благодаря тому, что в нем упоминались греческие тексты, в 1906 году к трактату получил доступ датский ученый Гейберг. Он первым оценил значение манускрипта и обнародовал свое открытие. А в Первую мировую войну палимпсест исчез. Вихрь политических событий согнал греков с насиженных мест, им пришлось покинуть края, в которых они обитали более двух тысячелетий, и теперь это территория Турции.

— Но ведь Турция далеко? — Вопрос был вполне резонным, однако директор музея все больше разочаровывался в своем собеседнике.

Далеко, но мы и платим за дальность, чтобы вы все расследовали. Разве не так? — Директор покраснел и нервно ослабил узел галстука. — В общем, как я уже говорил, весь XX век о палимпсесте ничего не было слышно. Судя по всему, он находился в частной коллекции. А в 1998 году пергамент вдруг появился в Нью-Йорке на аукционе «Кристи». Греческая церковь потребовала его вернуть, но суд разрешил выставить манускрипт на торги. Представители греческого правительства, присутствовавшие в зале, не смогли перебить цену, которую назначил некий частный коллекционер, пожелавший остаться неизвестным. Впрочем, он заявил, что позволит изучать рукопись. Новый владелец выполнил свое обещание: манускрипт выставлен у нас, в галерее Уолтерса, и его анализом занят целый коллектив ученых и историков из разных стран. Забавная деталь: говорят, что Архимед издал свое знаменитое восклицание «Эврика!» — то есть «Нашел!» — сидя в ванне, когда открыл закон гидростатики, который теперь носит его имя.