Второй вопрос — о христолюбивом человеке, приглашающем в свою часовню отслужить всенощную: должно ли служить в ней и с кем? Нужно согласиться, и идти, и петь вместе, — конечно, если приглашающий и певцы православны, и тот и другие остерегаются общения с еретиками. Нужно и служить в часовне, если владелец достоверно докажет, что в ней еще не служил еретик. Ибо уже сказано, что нужно исследовать всюду по причине свирепствующей ереси.

Третий: если кто–нибудь из православных примет от кого–нибудь церковь, а там окажется обычай — собираться народу однажды или дважды в год и на Литургии поминать еретика, то петь там по необходимости можно позволить, но служить Литургию — нет. А если возможно прекратить этот обычай, то следует и Литургию служить.

Четвертый: если встретится церковь, в которой служащий поминает еретика, а православный священник имеет освященный жертвенник на плащанице или на досках, то можно ли полагать его в той же церкви в отсутствии поминающего и служить на нем православному? Не следует, но лучше по необходимости служить в обыкновенном доме, избрав какое–либо чистое место.

Пятый: если в пути случится православному быть приглашенным каким–нибудь священником или мирянином на общую трапезу и будет время песнопения, то как нужно поступить? Я сказал и опять скажу: когда ересь господствует и не поражена православным собором, то необходимо исследовать, как при Божественном Причащении, так и при общей трапезе, и в этом отношении нет места ни стыду, ни медлительности. Чтобы просто принять хлеб от кого–нибудь, не нужно исследование, так же, как и чтобы принять от него угощение, может быть, наедине, и получить ночлег, — конечно, в том случае, если раньше он не был известен ересью или нравственной испорченностью. Но относительно прочего по необходимости должно исследовать.

Шестой: если православный на дороге встретит церковь возле села или города, то следует ли ему молиться там, или даже остановиться, избегая входить под кров к мирянам? Следует и молиться, и останавливаться, если она одна. Но и в доме мирянина, и в доме священника — безразлично, как сказано, по необходимости по причине позднего времени, можно остановиться и вкусить пищи наедине, без исследования, и принять нужное (если, как я сказал, принимающий ранее не был известен принимаемому как принадлежащий к числу нечестивых или беззаконных). А без необходимости нехорошо принимать сказанное как придется, но должно исследовать и останавливаться у православного и, если нужно, у него брать потребное для дороги: ибо так заповедует Господь через святых Своих.

Пресвитеру и игумену ты хорошо ответил, что отлучены от священнослужения те, кто ныне рукоположен епископом, оказавшимся еретиком, хотя и говорящим, что собор был дурной и мы погибли. Ибо почему он, признавая это, не убегает от погибели, уклоняясь от ереси, чтобы быть епископом Божиим? Тогда и рукоположения его тотчас будут приняты. Или почему, при господстве ереси, игумен послал братий для еретического рукоположения?

Итак, если бы рукоположивший исправился, то им тотчас можно было бы священнодействовать; а так как он пребывает в ереси, поминая еретика, то хотя бы он и говорил, что имеет здравый образ мыслей, невозможно, чтобы рукополагаемые им были истинными служителями Божиими. Если же в игумене воспламенится дух ревности по Боге и он пожелает получить венец исповедания, то пусть и не служит в церкви, в которой тот председательствует, и не поминает его как епископа. Блажен он будет, являясь примером спасения и для многих других.

Когда же в той же церкви будет помещен жертвенник, то нет никакого препятствия служить там. Что я забыл отметить выше, о том напомню здесь. Когда святой Василий говорит об участвовавших в недозволенных сборищах, что иногда и находящиеся в церковной степени и отступившие с непокорными, если раскаются, принимаются в тот же чин, — то, да не подумает твое благочестие, что эти слова противоречат апостольскому правилу, которое гласит: «Если кто, принадлежа к клиру, будет молиться с низложенным, как с клириком, да будет низложен и сам» [ [73] ]. Вспомни, что как положено Отцами различие между ересями и расколами, так по последовательности мыслей различается, к кому относится правило, низлагающее безвозвратно, а именно — к молящемуся вместе с низложенным, а не к участвующему в недозволенном сборище. Ибо тот знает, что он молится вместе с явно низложенным, и потому справедливо тотчас низлагается, как не повиновавшийся правилу, а этот — как не считавший низложенным того, к которому он был увлечен толпой: «если раскается, принимается в тот же чин», — говорит святой отец.

В словах святого часто повторяется и то, что и раскаявшийся не принимается в тот же чин [ [74] ]. Притом эти слова произнесены условно; апостольское же правило говорит решительно и безусловно.

Что лжеименный Христофор [ [75] ] опять возвратился на свою блевотину (2 Пет.2:22), этому я нисколько не удивился, зная нетвердость и непостоянство его. А что Клидоний только один день переносил за истину заключение под стражей и бичевания от нечестивых, этому я весьма удивился. Раз он доселе стоял твердо силой Божией, то не лишним было бы тебе и прочим братьям подать ему руку помощи, если возможно.

О вышесказанных же, то есть крещаемых, помазуемых святым миром и анафематствующих ересь, я написал не так, как божественный Епифаний распределил и перечислил ереси, но как я нашел в толковании одного из древнейших трудолюбивых мужей, сделавшего исследование и извлечение из книг византийской Церкви.

Брат Григорий искренно приветствует тебя.

Так как я часто желаю знать об учениках, сыны мои, да и вы сами иногда хотите известить о них, то я счел за благо как для краткости, так и для сокровенности, означать их алфавитными знаками, двадцатью четырьмя буквами, а именно: будет означать отца нашего, — архиепископа, — Калогира, — Афанасия, — Варсануфия, — Николая, — Софрония, — Евфимия, — Иоанникия, — Дометиана, — эконома, — Арсения, — Акакия, — Мелетия, — Лукиана, — Епифания, — Литоия, — Василия, — Евсхимона, — Силуана, — Евпрепиана, — Григория, — Евстафия, — меня.

Итак, когда в надписи поставлена какая–нибудь буква, то она показывает, чье именно это письмо; например — отца нашего, и каждая точно так же. Опять же, когда я спрашиваю: «Как здравствует ?», очевидно, надобно разуметь, что вопрос касается архиепископа. Подобным же образом, когда я спрашиваю: «Как здравствуют находящиеся при ?» — ясно, что вопрос касается находящихся при нем; точно так же и с другими буквами. Если будет вопрос: «Что слышите о или о , или о ?» — ответ должен быть относительно каждой из этих букв. Если я спрашиваю: «Кто пришел от внешних?» — Вы должны отвечать по буквам: или , или , или бывшие при или , в таком–то количестве»; «случилось то и то с такою–то буквою». Точно так же, когда приключится смерть: «умерла такая–то буква (или больна, или скорбит)», — и прочее. Если что–нибудь случится с кем–либо из находящихся при букве, то, указав имя, скажите, например, о Христофоре, что он убежал от , как и случилось.