Партизанский отряд демонстрирует противоположные черты: он полностью открыт для внешнего мира. Отряд принимает любого, кто готов в него вступить. Двери его широко распахнуты, и для вступления в него не существует протокола или испытательного срока, охраняющих и ограничивающих допуск в иные иерархические объединения.

 Заманчиво было бы отнести к партизанским отрядам все "бункеры" современных нонконформистов и даже сквоты. Но это несколько разные вещи. Чтобы получить свое право на место в сквоте, надо все-таки выполнить замысловатый ритуал. В "бункер" без пароля не пустят. Напротив, партизанский отряд бравирует своей над-ритуальностью. Это площадка для свободомыслия и труда по призванию. Допустимо ли, чтобы в годы войны партизаны испрашивали у населения знания каких-то догматов, прежде чем пустить под свою защиту? Нет, это смерти подобно. Путь в отряд открыт для всех и накрепко заказан лишь одной категории: предателям. Но о них - позже.

 С другой стороны, сама суть партизанского отряда такова, что оттуда в мир уже не вернуться. Если различные сборища нон-конформистов могут отпускать своих адептов обратно, на "вольные хлеба" (на Западе многие дельцы прошли в свое время школу "хиппизма"), то отряд дает своим членам прививку от общества потребления, поит их свежим воздухом, после которого они не возвратятся в смрад реклам и водоворот информации; кормит их чистым хлебом, после которого желудки их отвергнут коммерческий эрзац. Отряд действует как бы по принципу "черной дыры", но "черной дыры" наоборот: он не засасывает в себя все самое живое и яркое, чтобы превратить его в ничто, а напротив, превращает людей из стандартизованных ничтожеств в полноценные существа.

 Обратимся теперь к другому примеру общественных отношений, близких к партизанским: к кооперативному движению в начале XX века. Это чисто русское явление, никак не связанное с западноевропейским марксизмом. Истоки его - в крестьянской общине. А расцвет его произошел после прихода большевиков к власти, в 20-е годы, во время "Новой экономической политики". Через несколько лет после взятия Зимнего, после кровопролитной гражданской войны и дорого обошедшихся русскому народу экспериментов в области хозяйствования Ленин решился возводить фундамент социалистического народного хозяйства на основе класса кооператоров. Эта попытка имела грандиозный успех. Благодаря гениальной интуиции Ленина советский строй, опершись на кооперативы, получил приток свежих сил и инициативного мышления. Можно сказать, благодаря кооперативам завертелся весь маховик советской промышленной диалектики: от НЭПа к индустриализации и коллективизации, от индустриализации и коллективизации к военной экономике, от военной экономики к возрождению хозяйства, от возрождения хозяйства к повышению материального достатка граждан...

 Старые кооперативы и артели дали социалистическому строительству громадный начальный импульс. Они показали: можно взять инициативу в свои руки, можно быть хозяином своего дела. Такой крутой поворот от угнетения к самостоянию произошел впервые в человеческой истории. Больше такого пока не случалось на земле. "Новая экономическая политика" позволила превратить практически весь Советский Союз в огромную коммуну, в огромный партизанский отряд. Это не значит, впрочем, что вся страна стала монолитной; но она жила, сотрудничала или враждовала с другими странами по принципу партизанского отряда в капиталистическом мире. И проиграла в конце концов, увы, по тем же причинам, по которым развалились фаланги Фурье или швейная мастерская Веры Павловны.

 Кооператив противопоставляет себя капиталистическому миру. В этом его главное определяющее качество. Его члены отвергают многие базовые принципы капитализма ради общего дела. Артельные рабочие не признают индивидуальной прибыли и конкуренции. Поэтому именно русский традиционный кооператив, выросший из общины, ближе всего по типу производственных отношений к партизанским отрядам, которые необходимо построить, чтобы опрокинуть и уничтожить денежный тоталитаризм.

 Отряд существует для того, чтобы дать людям работу. Это его базовое предназначение. По этому признаку он, безусловно, смыкается с кооперативом или артелью в первые годы Советской власти. Мы делаем одно и то же дело, только Ленину и его сподвижникам противостояла разруха, а нам - удушающая атмосфера денежного тоталитаризма. Еще неизвестно, что хуже, что сложнее победить. Но иного выхода нет ни в том, ни в другом случае.

 Партизаны, объединившиеся в отряд, не признают не только буржуазных методов хозяйствования, но и самого буржуазного государства со всеми его институтами. Отряд - не только экономическое объединение. Он занимается политической борьбой. Борьба ведется прежде всего с государством, с его агентами и его машиной подавления. Врагами партизанских отрядов являются все типы государств (кроме отшельников-изгоев): и страны-потребители, и страны-придатки, и страны-колонии. В каждом случае применяются разные формы борьбы, потому что каждое государство будет вести себя с партизанскими отрядами по-своему. Кроме того, во всех этих типах государств сложились различные условия для существования и функционирования партизанских отрядов.

 Любая коммуна, любой партизанский отряд противопоставляет себя буржуазному миру в качестве отдельной государственной единицы. Бывает и обратная связь: можно организовать целое государство как большой партизанский отряд. Это государство будет вполне жизнеспособным. Не стоит подавать его как своего рода "извращение".

 Ранее я сравнил весь огромный Советский Союз с партизанским отрядом. И поныне многие его отколовшиеся части ведут себя так, как будто это коммуны: самый красноречивый пример - Туркмения. Так называемые "страны-изгои" живут по всем законам партизанских отрядов. Потому-то они так и ненавидимы странами-потребителями. Рациональной причины этой ненависти не существует.

 Так называемые "страны-изгои" (я бы предпочел называть их "странами-отшельниками"), вопреки отупляющей западной пропаганде, объективно не демонстрируют упадка или маразма и развиваются по своим законам не хуже (а в чем-то и лучше), чем буржуазные государства. Мы знаем, что исторически Советский Союз пал под внешним воздействием (пускай мягким, зато гораздо более всепроникающим) и из-за предательства элит. Говорят о "нежизнеспособности" Советской системы, как правило, лишь ее проплаченные враги, проплаченные чаще всего одним и тем же ведомством, свято блюдущим незыблемость денежного тоталитаризма. Уже поэтому критику Советского Союза надо вести чрезвычайно осторожно, а всякие разговоры о "нежизнеспособности" отвергнуть как глупый вздор, недостойный исследователя. В лучшем случае такие разговоры указывают на неуместное пораженчество; в худшем - обозначают предателя.