– Точно. Он… Неудачно стоит…

– Для кого неудачно?

– Для тех, кто туда заходит… Все на виду. Не спрячешься.

Он покрутил головой, задумался.

– В таком доме неверную жену поселить хорошо… Все видно. Кто пришел, когда…

– Зачем… – хохотнув, подхватил Федосей и уже серьезно поинтересовался: – А ты от кого собрался прятаться? Мы тут почти официально. Зайдем к человеку для разговора. И выйдем.

– Если дадут…

Деготь и правда так считал. В страну они вошли чисто, нигде не наследив. Постороннего интереса к себе они не чувствовали и каждый раз, проверяясь, не обнаруживали слежки. Кураторы постарались на совесть, но понимая, что все идет, как и должно было идти, не могли избавиться от ставшей чертой характера подозрительности. Да. Все хорошо. Но разве это не подозрительно?

Владимир Иванович положил ногу на ногу и с удовольствием отхлебнул из кружки. Почти настоящие документы давали чувство безопасности, только звоночек, что тренькал где-то внутри, не давал расслабиться. Что-то шло не так.

– Да это я так. Умозрительно… – давя в себе паранойю, объяснил он. – У меня, если хочешь, сейчас не мозги работают, а условные рефлексы…

– Он еще приложился к кружке и добавил: – А теперь уже, может, и безусловные…

Ополовинив кружку «гессера», он поставил оседающее белой пеной стекло на стол и сказал по-русски, благо столик стоял с краю, да и студенты шумели так, что ничего слышно не было и в двух шагах:

– Смотрю я вот на этот домик и думаю, как из него можно мышеловку сделать.

– И что, можно?

– Легко… Посадить людей вон там и там.

Рука его дернулась показать, где именно должны сидеть люди, но только дернулась. Секунду спустя он, продолжая задержанное движение, поднял кружку, обмакнул в пиво губы, покачал восторженно головой, словно только-только распробовал пенный напиток, и вполне буднично добавил:

– Так они там и так сидят… Без моей подсказки. Вот так штука…

Один читал газету, небрежно посматривая поверх листа. Второй со скучающим лицом смотрел сквозь струи фонтанчика, украшавшего площадь. У него было лицо уставшего от бестолковой работы человека. Время от времени он шевелил крыльями большого носа – старался уловить запах жасмина.

Деготь поднял кружку и, словно любуясь напитком на свет, еще раз осмотрел площадь. Брови его сошлись, избороздив лоб морщинами.

– Может быть, это и случайность, только не верю я в такие вот случайности.

Они допили заказанное пиво и заказали еще по кружке, наблюдая за людьми на площади. Закончив с ними, они полчасика погуляли по городу, осмотрев нужный дом с обратной стороны. Вернувшись на площадь, они не увидели изменений – все оставалось по-прежнему. К этому времени стало окончательно ясно, что личность профессора интересует не только гостей из СССР. Вокруг домика расположились, по крайней мере, три человека. Они сидели так, что видели и дверь и окна, выходящие на боковую улицу.

– Нет, дружок, очертя голову мы в этот пряничный домик не полезем… Тут серьезные люди сидят. Профессионалы. А нахрапом их не взять, – сказал Деготь. – Придется хитростью…

…Посмотреть со стороны – так ничего интересного. Ну, идут два работника фирмы «Мюр и Делиз», ну, несут ковер. Не один, правда, а целых два. Ну и что, событие это какое-нибудь из тех, о которых говорят «из ряда вон»? Да ничего подобного! Всего навсего картина эта означает, что дела в благословенном фатерлянде налаживаются, раз кто-то может позволить заказать себе хороший турецкий ковер. Точнее, два турецких ковра.

Рабочие вышли на площадь и, как водится, начали тыкать пальцами в стороны, но быстро сообразили, что к чему и направились прямиком к нужной двери. К двери домика на Николаусбюргервег. Дошагав, с немецкой аккуратностью прислонили сперва один, а потом и другой ковер к притолоке и вежливо постучали.

Не прошло и минуты, как дверь отворилась.

В лицо они немца не знали, и оттого первым делом Федосей посмотрел вниз, на ноги. Наверняка это был хозяин дома – выйти к гостям в затрапезных шлепанцах мог себе позволить только он. Или чудак не от мира сего, оказавшийся в гостях.

– Здравствуйте, господа. Что вам угодно? – любезно осведомился немец.

Деготь достал какую-то бумагу казенного серого цвета и помахал ею так, чтоб все, кому нужно, увидели, что не просто так люди пришли, а по делам.

– Нам нужен профессор Вохербрум.

Человек в тапочках посмотрел на рабочих заинтересованно. Он попытался соотнести себя, двух рабочих, ковры, но логика не дала верного ответа и он с любопытством откликнулся.

– Я профессор. Слушаю вас…

Деготь смерил немца взглядом и негромко сказал:

– Твой размер.

– Да уж вижу…

– Я вас не понимаю, господа…

– Позвольте войти, профессор, – негромко сказал Федосей, одновременно похлопывая рукой по ковру. – Наверное, мы те, кого вы ждете… Вы ведь писали в Москву?