Шрифт:
Аякчан принялась перебирать свитки подрагивающими руками. Она удивлялась до сих пор – эти свитки, написанные одним и тем же летящим беспорядочным почерком, в первый же школьный День словно позвали ее. Зачем она пошла к самым дальним, давно заброшенным полкам – она и сама не знала. Но там, под многодневными напластованиями пыли, лежали они. И они же научили ее, как натаскать Огня для тренировок. Но кое-чего не было даже здесь.
Девочка пристально уставилась на растекшуюся по полу воду. Под ее взглядом мелкие лужицы зашевелились, принялись торопливо сползаться, миг – и молочно-белая ледяная стена взметнулась на прежнем месте, скрыв Аякчан и ее потайное убежище.
Аякчан посмотрела с упреком, будто выросшая четвертая стена тайной комнаты ее кровно обидела самим фактом своего существования. Конечно, приятно и полезно уметь проделывать подобные вещи! Еще бы знать – как она это делает? Или как жрица Айгыр летает на облаках? Об этом в древних свитках по управлению Огнем нет ни слова – и Аякчан даже начинала подозревать, что Огонь тут ни при чем! Она старательно гнала от себя подобные мысли. Все знают, что, кроме жалких потуг белых, Дневных, шаманов, способных разве что дичь под выстрел выманить да царапину заговорить, единственным источником силы на Сивире был покровительствующий жрицам Голубой огонь, и больше ни-че-го! И думать по-иному, как сказано в Заветах Храма, «есть черная ересь и преступное погашение Пламени в собственной душе, ведущее ко ввержению тела в Огнь Очищающий». Вот уж куда бы не хотелось… ввергаться!
А может, верховную Айгыр спросить? «Трижды шелковая» ведь говорила, что та приезжает. Мысли Аякчан сменили направление. Странный какой разговор она слышала… Верховные жрицы Храма – Айгыр и Айбанса, Дьябылла и Демаан, – четверо, что держат в своих руках реальную власть над Сивир-землей. И они хотят тайком встретиться в их школе с САМОЙ… Аякчан даже предположить боялась, кто это могла быть – но после упоминания о Советнике сомнений не оставалось. Скоро Тайрыма будет не единственной ученицей школы, видевшей Снежную Королеву! Неужели Солкокчон говорила правду – и нынешняя Ее Снежность была когда-то такой же казенной ученицей, «голодранкой безродной», как и сама Аякчан? Интересно, как она всего добилась? Да уж точно не прячась по комнатушкам под лестницами!
Девочка свернула свиток так решительно, что старая береста жалобно хрупнула. Она всегда верила, что знание – и впрямь сила, и сила эта не только в свитках! Она должна узнать, для чего устраивается эта секретная встреча между «великой четверкой» и Королевой. И чем она так пугает мальвин, у которых явно есть какие-то общие с САМОЙ секреты.
Только сперва еще одно дельце. Аякчан расправила длинную черно-синюю прядь перед прозрачной линзой полированного льда и тяжко вздохнула. Обманула все-таки старая знахарка, паршивую краску подсунула. Постоянно подкрашивать приходится. Аякчан достала из-под столика пузырек и стала аккуратно замазывать угольной смесью просвечивающий даже сквозь черную краску пылающий ультрамарин своих волос.
Свиток 3
Где все ждут Снежную Королеву
Аякчан бежала, скользя гладкими лыжами-голицами [3] по укатанной трассе. Сзади раздался усердный пыхтеж, как у медведя над свежепойманным лососем, и с ней поравнялась запыхавшаяся Юлтэк.
– Ну ты и прешь – догнать невозможно! – хватая ртом воздух, выдохнула она.
– Я привычная, – буркнула Аякчан, считая шаги. Р-раз – вдох, два – выдох, р-раз – вдох…
– Ты с каких это пор Синяптучку так возлюбила, что ей подарки делаешь? – требовательно спросила Юлтэк. – Нет, ты не отмалчивайся, объясни мне, зачем ей этот свой… синяптон отдала?
3
Голицы – скоростные лыжи с гладкой поверхностью, снегоступы (лыжи камусные, подволошные или просто подволоки, т. е. подшитые лыжи) – широкие овальные лыжи, по поверхности подклеенные мехом, дают возможность не скользить, а ступать по снегу, не проваливаясь.
Аякчан только неопределенно повела плечом. Если Юлька до сих пор не догадалась, как сильно в их школе «любят» учениц, которые высовываются, – то кто ж ей знахарь?
Сама Аякчан все давным-давно поняла. Еще когда в первый День обучения сумела втянуть в себя Огня вдвое больше, чем любая другая ученица, а в волосах ее немедленно прорезались две новые голубые пряди. В глазах Солкокчон тогда промелькнула ярость, а потом они стали ласковые-ласковые, как вода над омутом. С тех пор Аякчан была очень осторожна, а синевы в ее волосах не прибавлялось – спасибо черной краске.
Поняв, что ответа не дождется, Юлтэк негодующе фыркнула, но все-таки сменила тему:
– Слыхала? У нас большой общешкольный праздник – Тайрыма с подружкой нас покидают! – Она поглядела в невозмутимое лицо Аякчан и сама себе кивнула: – Ты уже знаешь. Ну, тебе всегда все известно. А что девчонки говорят, тоже знаешь? – И, не дожидаясь ответа, сообщила: – Что у этих двоих ума бы не хватило придумать, как Огонь тырить, и что какой-то хороший человек их подставил всем нам на радость!
– Не думаю, что человек такой уж хороший. Просто Тайрыма и Дарпек вверху списка на распределение после школы. Если их места освобождаются, весь список подвинется, и кое у кого появится шанс… – не сбиваясь с ровного бега, пробормотала Аякчан.
Юлтэк скорчила досадливую гримаску.
– Вот всегда ты думаешь только плохое! – пропыхтела она. – Как будто люди для других людей что-то вроде… не знаю… гарпуна, во! Взял человечка, рыбы для себя им набил – и выкинул, а что он там себе думает-чувствует, вовсе не интересно.
– Так оно и есть, – пожала плечами Аякчан. – Если не пользуешься никем ты – пользуются тобой.
– Мной ты тоже пользуешься? – проворчала Юлтэк.
– А ты мной – нет? – усмехнулась Аякчан. – Для домашних заданий, например?