Вот для того, чтобы эту игру не увидеть — вот все, что я здесь сейчас показал — для того, чтобы не увидеть и не осознать, в чем реальная катастрофа, что могли оказаться вообще без страны, а оказались фактически без коммунистического движения. Чтобы это не осознать, нужно уже убежать от реальности. Давайте разберем этот интереснейший феномен «бегство от реальности», потому что, по-моему, это самый крупный феномен нашей политической жизни.

Начнем с мелочей. Вот называется цифра митингующих на тех или иных митингах. Почему сила, ведущая себя ответственно, должна всегда называть своим сторонникам и соратникам точную цифру? Почему нельзя лгать? В чем подлинный смысл великой и кажущейся многим и лживой, и элементарной, а на самом деле — повторяю второй раз — великой фразы Ленина «Говорите массам правду». В чем вообще ценность правды по отношению к подобного рода ситуациям? Почему нельзя сказать, что у тебя там в пять раз больше людей, своим же возбужденным сторонникам, которые старались собирать людей, которые, как бы, всегда готовы поверить, что их было много? По очень многим причинам. Вот когда какой-нибудь там Дмитрий Родионов (Дмитрий Родионов, «Между Поклонкой и Болоткой», АПН, 11.03.2012, говорит, давайте разберемся: «В декабре на кургиняновский митинг на Ленинских горах пришло 500 человек, спустя чуть меньше двух месяцев сто… сколько-то там тысяч», когда то же самое повторяет Сванидзе, почему речь идет здесь о злокачественной лжи, не дающей возможности двигаться дальше? Потому что каждый, кому интересен Кургинян, набирает в интернете «Кургинян» и смотрит митинг, и не видит натурально, что там никак не пятьсот человек, а много тысяч. Что и на Воробьевых горах уже было несколько тысяч и на ВДНХ было четыре с лишним. Но я же не стану говорить, что их было десять или двенадцать. Почему я не стану? Потому что, во-первых, люди поймут, что ты солгал, люди же не слепые, они в колоннах этих стоят, они потом тоже фотографии смотрят, они твои же рекомендации «считать по головам» выполняют. Они просто поймут, что ты солгал. И ты потеряешь доверие, уважение, авторитет. А это главный капитал любого настоящего политического движения. Поэтому ты должен сказать своим сторонникам: «На Новом Арбате, на Сахарова на Пушкинской площади — где угодно — сколько вас было?» Они не идиоты, эти сторонники — они и так поймут. А дальше же идет вся махинация. В чем задача там Родионова или Сванидзе или десятков других таких же господ? Раз было пятьсот, стало сто тысяч, то произошло нечто непонятное — «магия власти». А если было несколько тысяч? Если одно движение (а у нас ни одно политическое движение в России, включая «Единую Россию», не может привести больше 5 тыс. людей), если одно движение привело четыре с половиной тыс., то восемь движений приводят тридцать две. Это называется «широкая коалиция». Поэтому никакой загадки в том, что сначала на Воробьевых горах собрали две с чем-то, а потом, так сказать, собрали коалицию — нет никакой загадки. Двадцать-тридцать организаций собирают как раз все, что нужно, а пятьдесят — тем более. А их было двести. И то же самое делают оранжевые. То же самое происходит на Болоной и Сахарова, где собираются все: от националистов до либералов, от геев до лесбиянок — все, кто против Путина, да? За счет широкой коалиции ста организаций в несколько сот человек собираются огромные митинги. И нет другого метода ни у кого. Значит, если ты хочешь методологической правды, то ты прекрасно понимаешь, чем митинг одной организации отличается от митинга ста организаций. Чем митинг, построенный на точную программу действий, на точные лозунги, на свою идеологию, отличается от митинга, где ты должен размыть свою идеологию в широчайшей коалиции людей, у которых разные точки зрения, разные взгляды. Ты это начинаешь понимать. Ты оказываешься в политике. Ты можешь прогнозировать, что дальше будет делать противник. Ты можешь сказать: «Ну, а поскольку в коалицию не войдет больше пятидесяти организаций…» Ты можешь прогнозировать, что дальше будет делать противник. Ты можешь сказать, «ну, а поскольку в коалицию не войдет больше 50 организаций, каждая из них не соберёт больше 2000, что 100 это предельная цифра. А миллион надо собирать вообще каким-то другим способом». Не болтать вообще о миллионе, как сейчас это делает Удальцов, что-то там такое исполнять. В совсем другой конфигурации, в совсем другом ключе. Или не болтать вообще. Потому что болтаешь, болтаешь, потом не собираешь. И что? Пузырь лопается. Авторитет летит.

Значит, во-первых тебе нужен авторитет, во-вторых тебе нужна методология, а в-третьих — хорошо, поверили твоей лжи. Твои сторонники поверили. Ты им сказал — сто тысяч было, двести. Они — «ууу!» И мы чувствуем — зашибись. И что они сделали? Они успокоились. Расслабились. Ты их не мобилизовал, сказав: «Мужики, тут, тут и тут всё хорошо, а тут, тут и тут все плохо! Исправляйте ошибки». А ты им напел что-то в уши, они расслабились, раскатали губы и проиграли. Никогда нельзя врать! Ленин всё в политике понимал. Солжешь — потеряешь авторитет, солжешь — не мобилизуешь, солжешь — методологию не применишь настоящую.

Дальше. Это ещё не всё. Как только ты солгал, кто-то эту твою ложь поддерживает, а кто-то нет. Люди делятся на тех, кто твою ложь поддержал, и сказал «Да-да, у нас на ВДНХ было 20 000, я сам это чувствовал», и тех, кто говорит, «не мужики, там не так всё было». Где проходит граница? По одну сторону оказываются дураки и коньюктурщики. А по другую сторону, все те, кто более или менее трезво способен оценить процесс, кто переживает за него, кто хочет, чтобы он на следующем этапе стал другим, правда? А ты-то уже солгал. Значит, с этого момента ты должен гладить по головке дураков и коньюктурщиков и поднимать их на тех людей, которые болеют за дело. Значит ты не только всех расколол, ты выбрал себе худшую часть, и на неё оперся. Но как только ты на неё опёрся, а эту отбросил, ты уже проиграл, значит ты не хочешь победы. Вот Ленин то это понимал. И любой человек в серьёз занявшийся политикой, вот рукава засучивший, и начавший это делать, это понимает. А богадельня не понимает! Коммунистическая богадельня не понимает, патриотическая богадельня не понимает, либеральная богадельня тем более не понимает. Все не понимают. Потому что никто власти не хочет!

Я не говорю при этом, что ты должен опираться на паникёров и критиканов. Которые будут «А-а-а, всё погибло, всё ужасно, нет-нет, там вообще никого не было». Ты ведёшь войну, ты должен воодушевлять. Поэтому с одной стороны ты должен крикнуть ура, с другой стороны кого-то стукнуть по голове, а с третьей стороны кого-то поощрить. У тебя сложная стратегия, ты все время ведёшь войско куда-то. Это война! Она ведется где? В реальности! Как только ты эту реальность, как говорят ученые, элиминируешь, или попросту испаряешь, ты превращаешь всё в дурдом. Виртуализируешь политику. И оказываешься где? В сортире!

А что нужно, для того что бы в нём не оказаться? Что нужно помимо воли, ума, который ты непрерывно дисциплинируешь тренировками, шлифуешь, насилуешь разного рода тренингами, информацией и всем чем угодно, какой-то человеческой глубины, вооруженности этого ума правильной теорией, как опять правильно говорил Ленин: нет такой теории — нет ничего. Что кроме этого нужно? Нужна ещё некая вещь, под названием «связь с реальностью». У нас в театре это называлось: знание жизни, как основа творческого взаимодействия актёра и режиссера.

Нужна связь с реальностью, элементарная. Мне скажут, ну как может её не быть у живых нормальных людей, которые выводят других, которые кем-то командуют, которые, в конце концов, не в Кащенко же сидят, и не под кайфом непрерывным находятся.

Объясняю с помощью некого сравнения. Вот вы идёте в лес. В августе. Хороший лес. Только что прошёл тёплый дождь. Солнышко. Вы точно знаете, что есть грибы и ягоды. Что лес грибной и ягодный. И для того, что бы вы собрали много грибов или ягод нужно много. У вас должен быть талант грибника. Нужно чувствовать гриб. У вас должно быть желание залезть в эти кусты и лазить по ним, что бы эти грибы искать. У вас должна быть удача. Если это ягоды, я опять могу перечислить, что нужно. Но помимо всего прочего вы должны находиться в лесу? Вот вы элементарно должны находиться в лесу. Вы не можете сидеть дома и говорить, какие у вас качества, как у грибника, и почему наполниться ваша корзина. Но она не наполниться. Никогда не наполниться.

А как только вы начинаете лгать, сначала по мелочам, приписывая противнику одни цифры митингующих, а значит одну логику политического поведения, а себе другие цифры, такие же лживые, и другую логику политического поведения, вы отказываетесь идти в лес. Вы подменяете то, что происходит в реальности — то есть лес, сидением дома. И не соберёте вы там грибов. И не важно, какой вы грибник. И не важно, какой у вас талант поиска ягод. И не важно, какой прошел дождик.

Дождик прошел политический офигительный в ходе парламентских выборов, и шансы возникли замечательные. И что? Нужно же туда идти, в эту реальность. Нужно связь с нею устанавливать. А в противном случае это Кащенко. И я считаю, что если люди не понимают того, о чем я сейчас говорю, и что я буду повторять с настойчивостью психоаналитика, что конфликт был между Путинным и Зюгановым, и он назывался игрой «выборы 2012» и там были все возможности. А этот конфликт при участии Зюганова или его полнейшей политической бездарности подменили другим конфликтом — конфликтом между Немцовым и Путиным, или между Медведевым и Путиным. Но это, как бы закрытая часть игры. Ну, скажем между Немцовым и Путиным. Кем хотите? Между Касьяновым и Путиным. Хотите кем? Удальцовым и Путинным? Навальным и Путинным? Кем угодно. Но Зюганова не стало! Элиминировали его. И в этом была игра. А дальше начали разрушать Россию, потому что конфликт между Путиным и Зюгановым означал альтернативу между национально-буржуазным и социалистическим развитием России. А конфликт между Немцовым и Путиным означал альтернативу между национально-буржуазным прозябанием России и крахом. Это два разных конфликта, две разные стратегии.

И что же делают люди? Они уничтожают реальность. Они ненавидят её, они уничтожают её как угодно. Словом. Идиотскими, вонючими, дурацкими словами. Вот я ознакомился с тем, как вопрос об «Историческом процессе», моё участие в нём, обсуждает Петровская, Ларина и Сванидзе. Ещё раз об этом «Историческом процессе». У меня вот есть интуиция. Я ей доверяю. Я, конечно, доверяю не только ей. Доверяй, но проверяй. Бывает, но не регулярно, но у меня есть определенная интуиция, которой я верю полностью. Вот я знаю, ещё один шаг вперед, ещё одна передача «Исторический процесс», и я на пенсии. А я не хочу на пенсию. Вот я не знаю, что будет без передачи. Возникнет что-то другое. В конце концов, после передачи «Суд времени» была пауза и вышла замечательная передача «Суть времени», которая сделала больше, чем «Суд времени». Это другое дело, что я буду делать. Вот ещё одна передача «Исторический процесс», вот вышел я на эту замечательную передачу, где Сванидзе с Кесилёвым махались шашками, вот вышел я на неё вместо Киселёва — и я на пенсии.