На следующий день утром я отправился прогуляться по городу. Стояла прекрасная погода. Выйдя из гостиницы, я оказался на просторной и многолюдной улице. На ближайшем здании я прочитал — проспект Риу-Бранку. Это была главная артерия города, ее деловой центр. Он поражал своим динамизмом, шумом и какой-то непонятной какофонией городских звуков. Среди них резали слух сигналы водителей автомобилей и автобусов. Этим они выражали свое нетерпение долгим стоянием в заторах. Риу-Бранку и прилегающие улицы были буквально забиты всевозможными видами транспорта. Вести машину в такой толчее было нелегко. И надо отдать должное местным водителям — они проявляли высокое мастерство, ловко маневрируя, обгоняя друг друга, как будто участвовали в автогонках. Автопарк бывшей столицы не отличался новизной. Место некоторых автомобилей явно было на свалке. Бразилия только вступила в автомобильную эру. Это потом, лет через тридцать, она войдет в шестерку ведущих автомобильных держав мира.

Нечто похожее происходило и на тротуаре. Нескончаемым потоком шли люди. Тут же на улице торговцы предлагали свой товар, нищие просили милостыню. Сквозь многолюдную толпу пройти можно было с большим трудом. Я шел, с любопытством разглядывая лица пешеходов, и не мог сдержать удивление при виде такого разнообразия этнических типажей. Кого здесь только не было! Оказалось, что в Бразилии живут не только европейцы, негры и мулаты, но и выходцы из Ливана, Сирии, Японии, Китая, Кореи.

Проспект Риу-Бранку поражал человека, только что прибывшего из Европы, своей непохожестью на ранее виденное. На всем его протяжении громоздились здания в 20–30 этажей из стекла, металла и бетона. В них размещались банки, акционерные общества, административные учреждения, магазины, кинотеатры. Моя прогулка по Риу-Бранку походила на посещение архитектурного музея под открытым небом. Передо мною предстала смесь стилей разных эпох. Очаровывало великолепие Муниципального театра — уменьшенной копии здания Парижской оперы. Маленькая изящная игрушка в окружении современных железобетонных домов. В окрестностях центральной улицы сохранилось несколько католических храмов, среди которых выделялась своей красотой огромная церковь Канделария. Недалеко от залива возвышались величественные здания Музея изящных искусств и Сената. Позже при строительстве метро сенатский дворец безжалостно снесут. Эти немногие шедевры архитектуры XIX века терялись среди однообразных высоких кубов и параллелепипедов.

Пройдя метров двести от городского театра, я оказался перед несколькими кинотеатрами с красочными афишами идущих в них фильмов. Это была «Синеландия» — киношный уголок главной улицы города. На ней и в соседних переулках находилось около двадцати кинотеатров, десятки ресторанов, ночных клубов и баров. Когда на город опускалась ночь, здесь загорались разноцветные неоновые рекламы. Поддаваясь их волшебной магии, жители города заполняли кинозалы, надеясь хотя бы на время забыть свои каждодневные проблемы. Ночная жизнь в переулках «Синеландии» не утихала почти до утра. В один из первых вечеров в Рио-де-Жанейро я зашел любопытства ради в кинотеатр «Рэкс», где шел испанский фильм «Греховная любовь». Очаровательная испанская певица Сара Монтьель играла главную роль в этой простенькой мелодраме. В те годы экраны бразильских кинотеатров заполоняли низкопробные американские боевики. Некоторое разнообразие вносили французские и итальянские фильмы и немногие приличные бразильские киноленты, такие как «Бог и дьявол в стране солнца» Глаубела Роши [5] .

Там, где заканчивался проспект Риу-Бранку, начинался широкий бульвар Бейра-ду-Мар. Из-за огромного количества королевских пальм его можно было принять за прибрежный парк. Слева от бульвара простиралось море, справа — район Лапа. Здесь было много частных домов и вилл, разбросанных на склонах близлежащих холмов. Отсюда открывался изумительный вид на бухту Гуанабара. С трудом верилось, что совсем рядом — деловой центр Рио-де-Жанейро. До войны на Лапе было много ночных клубов, кабаре и баров. Это было излюбленное место художников, артистов театров и вообще творческой публики. Лапу не зря называли Монмартром [6] бразильской столицы.

Вдали виднелась крутая гора со статуей Христа. Ее можно было заметить с любой точки прибрежной части города. Стояла прекрасная погода, с океана дул прохладный бриз. Мне очень захотелось добраться до этой самой известной достопримечательности Рио-де-Жанейро. Я остановил первое попавшееся такси и через полчаса уже стоял на конечной остановке фуникулера. Два вагончика, пробираясь через тропические заросли, каждые тридцать минут доставляли туристов на вершину горы Корковадо (Горбун) [7] . Оттуда открывался красивый вид на город и окружающую местность.

На противоположной стороне залива, у подножья сопок, виднелся город Нитерой [8] . Зрелище покоряло и очаровывало своей красотой. Час пролетел незаметно. Солнце клонилось к закату. Пора было уходить. Очередной фуникулер доставил меня вниз. В приподнятом настроении отправился я в обратный путь по незнакомым улицам. Я был безмерно счастлив, что попал в этот удивительный город. Здесь мне предстояло прожить много лет, познать прелести и невзгоды, радости и печали бытия среди нового для меня народа.

Прошли годы. Рио-де-Жанейро изменился, как все меняется в этом мире. Изменился к лучшему. Стал масштабнее, величественнее, чище, красивее. Что-то стало хуже. Проспект Атлантика, обрамляющий золотистый песок знаменитой Копакабаны, после реконструкции забрал широкую полосу пляжа. Исчезло большинство особняков Леблона и Ипанемы [9] , от чего город стал однообразнее. Железобетонные башни стали неотъемлемой чертой архитектурного ландшафта города. Появились новые туннели, скоростные автострады, транспортные развязки, без которых Рио задохнулся бы в тисках невероятной автомобильной давки. Неизменной осталась неувядаемая прелесть этого южного города. И много лет спустя, уже освоившись в Бразилии и каждый раз возвращаясь в этот город, я остро ощущал его неповторимое очарование и вновь убеждался, что жизнь в нем чем-то походила на вечно веселый и яркий праздник.

Вскоре после приезда в Рио-де-Жанейро я пошел на городские курсы, где иностранцев обучали португальскому языку и где они могли получить элементарные знания о Бразилии. Нашим преподавателем был чудаковатый человек по имени Жоаким, высокий худощавый брюнет, на крупном лице которого с трудом держались большие роговые очки. Его суждения отличались экстравагантностью. Рассказывая об открытии португальцами земель, названных Бразилией, он поведан нам много интересного.