Мне приходилось встречать иностранцев, которые считали бразильцев бесцеремонными и грубоватыми. Вполне возможно, что такие суждения отчасти имеют право на существование. Не могу забыть гнетущую сцену в одном из частных университетов. Возмущенные недавним повышением платы за учебу, студенты не только выкрикивали дерзости по адресу супруги президента страны Рут Кардозу, которая приехала туда для участия в каком-то публичном мероприятии. Среди них нашлись и такие, кто стал бросать в нее помидоры. Примерно в то же время, летом 1999 года, еще более бесцеремонному обращению бастовавших сотрудников учебных заведений подвергся губернатор Марио Ковас [74] . В центре Сан-Паулу на площади Республики они соорудили несколько палаток у главного входа в секретариат по образованию, чтобы круглосуточно выражать свое возмущение нежеланием правительства штата удовлетворить требования о повышении зарплаты. Марио Ковас, очень популярный губернатор, ранее избиравшийся мэром Сан-Паулу и сенатором, слыл смелым человеком и решил разобраться на месте с бастующими. Появившись на площади, он не пожелал воспользоваться запасным входом, как ему советовали помощники, а направился через толпу учителей к главному входу в здание секретариата. Тут-то возмущенные педагоги и проявили свой нрав и южный темперамент. М. Ковасу пришлось не только выслушать каскад грубых слов и оскорблений. Кто-то умудрился даже ударить его по голове палкой с прикрепленным к ней плакатом. Возмущенный губернатор пытался что-то объяснить бастующим учителям, но его никто не хотел слушать. С большим трудом он протиснулся через негодующую толпу и скрылся в секретариате по образованию.

Мои знакомые бразильцы, сталкиваясь с проявлениями грубости или отсутствием элементарной бытовой культуры, обычно объясняли это тем, что нельзя требовать много от людей, которые прошли через материальные лишения и не получили нормального воспитания в семье. Хотя, может быть, это и не совсем правильное суждение. Воспитание человека не всегда находится в прямой зависимости от его социального происхождения. Нередко человека с хорошими манерами можно встретить именно среди тех, кто когда-то испытал нужду, а из обеспеченных слоев выходят люди, коих в Бразилии называют «кафажесте» (cafajeste). Изучая португальский язык, я был заинтригован этим словом. Мои расспросы знакомых о том, что оно означает, ничего не давали. Так продолжалось до тех пор, пока один литератор после некоторых раздумий не сказал, что иностранцу трудно понять тип бразильца, к которому применим этот нелестный эпитет. Из его разъяснений мне стало ясно, что «кафажесте» — это что-то вроде проходимца, изворотливого человека, не отличающегося щепетильностью, что помогает ему добиваться поставленной цели. Но, по моим наблюдениям, среди бразильцев их не так уж много, в любом случае не больше, чем среди жителей других стран.

Бразилец сразу переходит на «ты» с едва знакомым человеком, независимо от его возраста и положения в обществе. Наверное, это продиктовано стремлением к демократизму в общении с людьми — свойство людей, вышедших из низов. Однажды президент страны Ф. Кардозу принимал в своем дворце «Планалто» лидеров движения безземельных крестьян. Все обращались к нему уважительно — «господин президент». Все, кроме одного крестьянского вожака, страдавшего чрезмерной говорливостью. Он неоднократно обращался к президенту фамильярно на «ты». Некоторое время Ф. Кардозу не замечал такого неуважительного отношения к своей персоне, но наконец не выдержал.

— А ты кто? — возмущенно спросил президент.

Крестьянский лидер смутился от такого вопроса.

— Извините, президент, я представляю крестьян южного штата Риу-Гранди-ду-Сул.

Поняв намек, в дальнейшем он обращался к президенту только на «вы».

Разговаривая с незнакомым человеком, бразилец далеко не всегда назовет его «сеньором», хотя это слово давно потеряло свое первоначальное значение — «господин» и стало просто вежливой формой обращения. Даже взрослые люди с трудом произносят это слово, что уж говорить о подростках! Они частенько, обращаясь к незнакомцам, называют их «дядей» или «тетей». Казалось бы, куда проще сказать «сеньор» или «сеньора». Но нет. Я долго ломал голову над объяснением этого феномена. Только ли в недостатке воспитания причина столь странного обращения?

— Все гораздо проще, — сказал мой сосед Маркос. — В последние годы население Сан-Паулу быстро растет во многом за счет выходцев из сельской местности. Они принесли с собой и простонародные манеры обращения. Слово «сеньор» в их обиходном словаре не фигурировало. Даже своего хозяина на фазенде они обычно называли просто — патрон.

Мне его объяснение показалось вполне логичным. И все же даже малообразованный бразилец никогда не будет обращаться к незнакомому человеку, употребляя такие явно неуместные слова, как «женщина» или «мужчина». Здесь не принято подчеркивать в обращении ни половую принадлежность, которая в таких случаях не имеет никакого значения, ни тем более возраст человека. У бразильца хватит такта и воспитания, чтобы не шокировать незнакомца таким неучтивым обращением.

Бразилец говорит слова благодарности во всех случаях, зная, что вежливость ничего не стоит, но зато дорого ценится. Это у него в крови. Разница в утонченности — от простого «спасибо» до более изысканной формы — «я очень признателен за вашу любезность». При встрече приятелей принято разговаривать громко, сопровождая свою речь для большей убедительности жестикуляцией. В дебатах на различных форумах в порядке вещей проявлять запальчивость, перебивать собеседника и вообще не давать ему возможности открыть рот. Многие считают, что бразилец склонен к тщеславию, а скромность — не самая яркая черта его характера. Ему очень хочется подчеркнуть значимость своей персоны, даже если он не отличается никакими особыми достоинствами.

В Сан-Паулу я подружился с одним бизнесменом. Флавио происходил из знатной семьи. Его деду принадлежала большая скотоводческая фазенда. Мне довелось как-то гостить в его родовом поместье. От прежней фазенды почти ничего не осталось. В городке Сорокаба Флавио принадлежал старинный особняк с большим садом и бассейном. Дом был выстроен со вкусом и после недавней реставрации производил неотразимое впечатление. В нем было приятно жить. Трудно было поверить, что дед Флавио построил его более 100 лет назад — настолько в нем все выглядело цивилизованно. После обеда, состоявшего из традиционного шураско, мы отправились на джипе осматривать земельные владения, которые использовались для разведения крупного рогатого скота. У Флавио осталось 500 га, большую часть земли он разделил на участки и продавал под строительство складских помещений для иностранных фирм, промышленных предприятий, жилых зданий. Земля вблизи Сан-Паулу, как правило, была в большой цене, и мой приятель хорошо зарабатывал на земельных операциях. В Сан-Паулу у него была роскошная квартира в высотном здании престижного квартала недалеко от проспекта Паулиста. Но этого было мало его неугомонной натуре. В это время среди людей с приличным достатком стало модным приобретать квартиры в США. Флавио тоже не хотел отставать от моды. В Майами он купил квартиру, которая большую часть года пустовала.

Однако солидное положение в санпаульском обществе его перестало удовлетворять. Преуспевающих бизнесменов в Сан-Паулу более чем достаточно, даже таких, кто имеет квартиру в США или счет в заграничном банке, хотя этого не позволяет бразильское законодательство. И вот один приятель надоумил Флавио приобрести звание почетного консула какой-нибудь маленькой страны. После недолгих поисков Флавио стал почетным консулом Гватемалы. Когда мы с ним встретились после столь знаменательного события, его буквально распирало чувство самодовольства. Он с гордостью показал мне удостоверение в красивой обложке, на которой под бразильским гербом красовалась надпись «консульский корпус». Эту красочную обложку он сам заказал в типографии, ибо удостоверение почетного консула, которое выдал МИД Бразилии, выглядело невзрачно и не производило особого впечатления.