Шрифт:
Александр облачился в серебряный халат и нервно ходил по кабинету, ожидая, пока Минни закончит свой туалет. Он испытывал мучительное волнение. Его била лихорадка, и наследник едва держался на ногах.
– Саша… – услышал он далёкий голос. – Иди… Я жду…
Цесаревич прошёл в спальню, ключ прыгал в его руках. Он запер двери. В её комнатах уже было всё потушено, и лишь у постели горела одна свеча. Как хороша, как неотразимо хороша была его маленькая Минни – на белоснежных подушках ещё контрастнее лежали её тёмные курчавые волосы, и таинственно мерцали большие голубые глаза. «Нет, такого чувства у меня уже никогда не будет!» – сказал себе наследник и опустился перед кроватью на колени. Сердце, кажется, готово было выпрыгнуть из груди. Минни обняла его за шею, и они тихо поцеловались.
– Я буду любить тебя… не так, как другие любят… Я буду любить только тебя! Тебя одну! – как заклинание, повторял Александр.
Он встал и начал читать молитву:
– Господи, благослови! Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, Иже везде сый и вся исполняли, Сокровище благих и жизни Подателю, прииди и вселися в ны, и очтисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша…
Потом наследник погасил свечу, снял халат и туфли.
Он лёг в постель на спину и сперва даже не понял, что его маленькая Минни оказалась сверху, обвилась вокруг его тела, заставила сладко и больно застонать.
– Дурачок! Сашка! Какой хороший дурачок! – страстно шептала она.
И он отвечал ей со стонами и придыханием:
– Моя единственная! Моя собственная жена! Моя душка Минни!..
6
Студенческая вечеринка в дешёвых нумерах Келлера в Мерзляковском переулке была, как обычно, бестолковой, пьяной, со ссорами и громкими пустыми речами. Гуляли медики, в большинстве – дети или внуки священников, и, конечно, все – атеисты и материалисты.
Скинув свои пледы и чёрные картузы в углу, они сгрудились вокруг стола, уставленного бутылками пива, скромными закусками, однако с непременной четвертью водки [31] и кипящим самоваром. Кто сидел в обнимку с модистками, кто и за выпивкой не расставался с книжкой, кто серьёзничал с курсистками, одетыми под пажей, стрижеными, в очках.
– Я никак не могу справиться с мёртвым мясом, – стесняясь, говорил худой студент с тёмным иконописным лицом соседу, огромному украинцу, не выпускавшему из своих лап хорошенькую, хотя уже очень помятую блондинку. – Представляешь, купил у сторожа крошечного ребёнка и стал его дома резать. И не могу понять, что у меня под ножом? Я содрал кожу, и обнажилась какая-то круглая красноватая зернистая масса. Но ведь это не мускулы?
31
Четверть (водки) – здесь: бутыль ёмкостью в три литра.
Украинец стряхнул девушку с колен и захохотал:
– Ты, Левко, худо читал анатомию! Это жир!..
– Такой красный и толстый, Шульга?
– А ты думал? Как у того порося. Его нужно снять, прежде чем дойдёшь до мускулов…
– Фи! Какие гадости вы говорите! Да ещё за столом! – жеманясь, проговорила девушка.
– Брось, Фрузя! – крикнул басом Шульга. – Лучше вообрази, какой чудак есть на свете – Спенсер [32] . Он утверждает, что атеизм, теизм и пантеизм, как гипотезы, объясняющие сокровенную сущность и происхождение вселенной, одинаково логически несостоятельны. Ведь выдумал же такую штуку… Ха-ха-ха!
32
Спенсер Герберт (1820 – 1903) – английский философ и социолог, один из родоначальников позитивизма, основатель органической школы в социологии; идеолог буржуазного либерализма. Развил механистическое учение о всеобщей эволюции; сторонник утилитаризма в этике.
Евфросинья сморщила своё милое порочное личико:
– Ну, уж вы всегда придумаете какую-нибудь глупость!
– Да, это верно, Фрузя. Иди лучше я тебя обниму…
Лев Тихомиров [33] , приехавший в Москву из тихой Керчи, был конфузлив от природы да к тому же не имел в первопрестольной своего землячества, что усиливало ощущение одиночества. Воспитанный в религиозном духе, он с неодобрением, смешанным, впрочем, с завистью, поглядывал на Шульгу. Весёлый, общительный хохол уже успел рассказать ему, что происходит от запорожца, укравшего некогда красавицу из гарема самого султана, за что ему и отрубили правую руку. Отсюда и фамилия Шульга – левша по-малоросски. «Вот хват! – думалось Тихомирову. – Ведь талантливый парень, а чем живёт? И какие, однако, студенты циники!»
33
Тихомиров Лев Александрович (1852 – 1923) – общественный деятель, публицист. Член Исполнительного комитета и редакции газеты «Народная воля» (с 1879), соредактор журнала «Вестник «Народной воли» (1883 – 1886). В 1888 отрёкся от революционных убеждений в пользу монархии (брошюра «Почему я перестал быть революционером». 2-е изд. М., 1896), редактор газеты «Московские ведомости» (1909 – 1913); автор «Воспоминаний» (М. – Л., 1927), книги «Заговорщики и полиция» (М., 1930).
– Читали ли вы «Эмиля XIX века» [34] ? – вдруг обратилась к нему одетая в мужское платье курсистка, обнажая в улыбке плохие, прокуренные зубки.
Тихомиров зарделся. Хотя наделавшую изрядного шума книгу Альфонса Эскироса добросовестно проштудировал и даже просмотрел отзыв на неё Шелгунова [35] , он от смущения пролепетал:
– Не довелось…
– А жаль. У него замечательно глубокие места… Например, вот это… – Она порылась в книжице, лежавшей тут же, рядом со стаканом пива. – «Женщина есть форма, в которую отливаются новые поколения».
34
«Эмиль XIX века» – роман Эскироса Анри-Альфонса (1812 – 1876), французского писателя и политика, члена законодательного собрания (1849), депутата-радикала.
35
Шелгунов Николай Васильевич (1824 – 1891) – видный общественный деятель революционно-демократического направления, публицист и литературный критик, активный сотрудник журналов «Русское слово», «Современник», «Дело», «Русская мысль».
Она торжествующе посмотрела на Тихомирова, чем привела его в совершеннейшее замешательство. Спас положение, сам того не подозревая, всё тот же Шульга, бесцеремонно дёрнувший Тихомирова за рукав форменного сюртука:
– А знаешь, Левко, что со мной вечор случилось? Было избиение вифлеемцев… [36]
– Как так? – обрадовался Тихомиров, живо повернувшись спиной к курсистке и откидывая длинные волосы.
– Вернулся домой пьяный в дупель и наделал, признаться, скандалу. Хозяин послал за полицией. И я – о, лышенько! – Тут украинский геркулес потянулся всем могучим телом. – Представь, поколотил городового. Тот позвал товарищей на помощь, и меня поволокли в участок. По дороге я дрался отчаянно, дубасил городовых. И меня тащили до участка целых два часа. А ходу туда, знаешь, пять хвылин. Натурально, завладевши мною, воротили мне с процентами все затрещины. Били, можно сказать, не на живот, а на смерть. Ну а в общем я славно размял кости…
36
Намёк на библейское предание, согласно которому царь Иудеи Ирод I Великий (ок. 71 – 4), овладевший троном с помощью римских войск, при известии о рождении Христа в Вифлееме приказал умертвить четырнадцать тысяч младенцев в этом городе.