Фактор пожал плечами: – Он расспрашивали о тебе, предположили, что кто-то поджег тебя от злобы – это нарушение закона, Эдур не любят, когда такое происходит…

– И они приказали тебе исполнять обязанности? – Арбэт захохотал ему в лицо. – Это впервые!

– Врегер, ты сказал… Это формальное обвинение, Арбэт? Если так, ты должен продиктовать и поставить подпись и ожидать разбирательства, и если Врегер наймет адвоката…

– У Врегера кузен в Летерасе, крючкотвор… – подсказал кто-то.

Фактор кивнул: – Это может надолго затянуться, Арбэт, и никто из нас не обязан давать тебе кров или…

– Так что лучше не создавать трудностей? Можешь сказать Эдур, что я не выдвигал формальных обвинений, и всё. Что хижина сгорела дотла, что холод вас до костей пробрал и никаких следов пожара на деревьях… – Арбэт хлопнул фактора по плечу (почти что уронив человечка на колени) и прошел мимо. – Расступитесь, вы – я могу нести заразу от всякой дряни, что вы кидали в мою тележку.

Они весьма ретиво выполнили его просьбу. Путь вдруг оказался свободным. Арбэт двинулся дальше.

«Они устроят Врегеру неприятности – не след привлекать внимание Эдур – но не убьют, это точно. За ссаки на двери не платят жизнью, даже жизнью дурака». Эдур скоро уедут по каким-то своим делам, и он не столкнется с ними…

А это что? Кони на тракте, скачут галопом. Бранясь себе под нос, старый Горбун Арбэт побрел на обочину и встал.

«Еще один клятый отряд. На этот раз летерийцы».

Ехавшая впереди начальница осадила коня рядом сАрбэтом, за ней, повинуясь команде, замедлил движение весь отряд. Подъехав, она крикнула: – Вы, господин – там впереди деревня?

– Да, – отвечал Арбэт, – хотя за место в гостинице вам придется сражаться.

– Как это? – спросила она, проезжая мимо него.

– Там ночуют какие-то Эдур.

Услышав это, офицер натянула поводья, подняла руку, приказывая воинам остановиться. Склонилась в седле, вперяя в него мрачный взор из-под низкого шлема. – Тисте Эдур?

– Точно, они самые.

– И что им там надо?

Он не успел ответить, как один из солдат сказал: – Атрипреда, впереди что-то горит. Можно разглядеть огонь и дымом пахнет.

– Это мое жилище, – объяснил Арбэт. – Случайность. Пожар не распространится, уверяю вас. Эдур не при чем, – добавил он. – Просто проезжали здесь.

Атрипреда тихо выругалась. – Ты Тартенал?

– По большей части.

– Можешь придумать, где бы нам заночевать? Поблизости, но не на самой дороге.

Арбэт покосился на нее: – Не на дороге? Так далеко, чтобы ваше уединение не нарушали, верно?

Женщина кивнула.

Арбэт почесал кустистую щетину на подбородке. – Сорок или немного больше шагов по дороге, потом направо. Пробейтесь через поросль, выйдите к старому саду. За ним покинутая усадьба – на амбаре еще есть крыша, хотя от дождя не сильно защитит. Там и колодец есть. Вполне сносно.

– Так близко – и никто не занял строения?

Арбэт ухмыльнулся: – Видите ли, они стоят по ветру от моей хижины.

– Не поняла.

Улыбка расплылась до ушей. – Мы, местные, любим подшутить над чужаками. Не обращайте внимания. Сегодня ночью дым пожарища окурит вас, отгонит комаров.

Он понял, что офицер подумывает, стоит ли разбираться в его словах; но тут лошадь замотала головой, и женщина натянула поводья. – Спасибо, Тартенал. Будь осторожен в пути.

– И вы, Атрипреда.

Они поскакали; Арбэт переждал на обочине, пока не пройдет весь отряд.

«Осторожность в пути. Думаю, я в безопасности. Нет таких происшествий, с которыми я не смогу справиться.

Нет, это цель путешествия заставляет коленки стучать друг о дружку, как два черепа в мешке».

Хорошо лежать на животе, опустив голову в люк и пялясь вниз. В комнате беспорядок, но странно уютный и гостеприимный. Да, он знает художников, дорого заплативших бы за такую сцену. Десять куриц бродят, то и дело разлетаясь с пути неуклюжего Аблалы. Великан шагает взад и вперед. Ученая Джанат сидит, прислоняясь к стене, и зачем-то катает цыпленка между ладоней, прежде чем ощипать перья в джутовый мешок, который отныне станет служить подушкой. Да, вот доказательство, что академики не знают ничего о том, о чем действительно следует знать. Не стоит и упоминать о том, что Багг не вполне преуспел в извлечении щепочек страха из ее разума. Наконец, сам Багг – скорчился у очага, помешивает когтистой куриной лапой в горшке с куриным супом. Теол готов согласиться, что эта деталь придает сцене оттенок мрачного юмора. Как и исходящее от доблестного лакея монотонное бурчание.

Ну да, домохозяйство может похвастаться обилием пищи, являя доказательство посетившей их полосы удачи. Громадная капабара из канала две недели назад, а теперь и списанные курицы – их окончательно списывают здесь одну за другой, повинуясь неумолимому бурчанию желудка. Нет, двух… трех желудков. Или даже четырех – если считать, что у Аблалы один желудок. Как знать? Могла бы подсказать Селаш – она обработала множество тел, и снаружи и внутри. В телах Тартеналов больше органов, чем в обычных людях. Увы, на мозги это не распространяется.