Ханнан Мосаг хрипло хихикнул: – Ты провинциальный дурачок, Гнол. Ах, если бы тебе хоть раз удалось вырваться из жалкой мелодрамы, разыгрываемой в театрике твоего ума! Возможно, смирение помогло бы тебе укротить бесполезно болтающийся язык!

Подняв брови, канцлер чуть повернулся в сторону Цеды: – И каким это тайным знанием о врагах вы располагаете? Не соизволите ли объясниться, просветить меня и своего Императора?

– Это не карательная экспедиция, – ответил Мосаг. – Хотя так могло показаться. Империи вечно разбивают носы друг дружке. Было достаточно столкновений на море, чтобы доказать: с Малазанской империей не шутят! Наши флотилии были вынуждены удирать из тамошних вод – Ханради Халаг честно изложил истину. Малазанские маги более чем ровня нам, как и магам Летера.

– Если они не каратели, – спросил канцлер, – то кто?

Ханнан Мосаг смотрел на императора. – Ваше Величество, лучше, если я доложу вам одному.

Рулад оскалился: – Твои игры не обманут меня. Говори.

– Ваше…

– Ответь ему!

– Не смею!

Наступила тишина. Трайбан Гнол слышал лишь свое сердце, тяжко колотившееся в клетку ребер. «Ханнан Мосаг совершил большую ошибку. Стал жертвой слишком высокого мнения о себе самом. Пытается использовать сведения как способ снова подобраться к уху Императора. Однако попытка слишком уж… неуклюжая!»

– Скажи, – хрипло пробормотал Рулад, – почему это должно остаться тайной.

– Ваше Величество, дело идет об интересах Тисте Эдур.

– Почему?

«Ах. Да потому, любимый Император, что эти малазане подбираются именно к тебе». Гнол прочистил горло и сложил руки на поясе. – Нет необходимости, – произнес он мягчайшим голосом. – Я не так провинциален, как склонен думать Ханнан Мосаг. Император, ваши флотилии пересекли мир в поисках чемпионов и собрали поистине лучших, наиболее могучих воителей множества народов. Но кто мог предположить, что целая империя пожелает провозгласить себя чемпионом и выступить против вас, государь? Доклады разведчиков сделали несомненным, – добавил он, – что враг направляется к Летерасу, к этому самому городу. – Он поглядел на Ханнана Мосага. – Они идут, – о да, Цеда, я вижу отражение истины на вашем лице, – они идут за Императором Тысячи Смертей. Увы и ах, я не думаю, что они начнут выставлять против него по одному солдату.

Рулад, казалось, прирос к трону. Налитые кровью глаза широко раскрылись от ужаса. – Нужно их остановить, – прошипел он дрожащим голоском. – Вы должны остановить их. Ты, Ханнан Мосаг! И ты, Канцлер! Наши армии должны их остановить!

– И мы сделаем это, – сказал, снова кланяясь, Трайбан Гнол. Затем он бросил косой взгляд на Цеду: – Ханнан Мосаг, невзирая на все наши… разногласия, ни на миг не допускайте возможности, будто мы бросим нашего Императора на растерзание иноземным псам. Мы с вами должны объединиться, собрать вместе всё, чем обладаем, и уничтожить этих малазан. Подобная наглость должна быть сурово наказана. Искренне объединившихся летерийцев и Эдур ничто не сможет остановить.

– Да, – сказал Рулад. – Это верно. Расставь армии вокруг города. Ясно – не так ли? – что у них не хватит людей, чтобы противостоять нашей силе?

– Ваше Величество, – предложил Гнол, – возможно, следует сделать круг более широким? Сместить к западу. В таком случае мы сумеем подтянуть резервы, если случится прорыв. Да, две линии обороны. Для полной надежности.

– Да, – согласился Рулад. – Такая тактика кажется здравой. Как далеко твои малазане? Сколько времени нам осталось?

– Недели.

– Хорошо. Даже отлично. Да, сделайте именно так. Цеда! Ты будешь помощником у Канцлера, как и твой К’риснан…

– Государь, он не военачальник.

– Молчать! Ты слышал мою волю, Ханнан Мосаг. Возрази мне еще раз – и я прикажу тебя высечь.

Ханнан Мосаг даже не вздрогнул. Разве ему дорого обезображенное тело? Ясно, что Цеда и бывший король привык к мучительной боли; на самом деле кажется, будто текущая по нему гибельная маги преображает боль в подобие экстаза – столь часто глаза Мосага горят лихорадочным огнем.

Трайбан Гнол сказал императору: – Государь, мы защитим вас. – Он подобающе долго колебался, затем воздел руку, словно захваченный внезапной мыслью: – Император, я тут подумал… может быть, следует начать Вызовы? Как можно скорее? Их присутствие раздражает и отвлекает мою гвардию. Случаются взрывы насилия, ведь поборники все более нетерпеливы. – Он выждал два удара сердца и продолжил чуть тише: – Ходят слухи, Император, что вы страшитесь встретиться с ними…

Ханнан Мосаг чуть не зарычал: – Ах ты жалкая тварь, Гнол…

– Ни слова, Цеда! – зашипел Рулад. По пестрому лицу бежали волны судорог. Меч заскрежетал о камни.

«Да, Рулад, ты лучше любого из нас понимаешь, что такое страх смерти. Возможно, лучше любого смертного создания этого мира. Но ты дрожишь не от смутной мысли о забвении, не так ли? Нет, для тебя, любимый Император, смерть означает нечто иное. Бесконечный миг перед следующим мучительным возрождением. Даже в смерти тебе не убежать от себя, не освободиться – кто здесь, кроме меня, способен постичь абсолютный ужас этого?»