Узнавши эти новости, мы забрались на товарную платформу и, вынув приготовленную заранее закуску, утолили голод, дававший себя уж чувствовать.

Затем Холмс вынул свою записную книжку и стал что — то в ней записывать.

— Я записываю фамилии тех людей, которых в Англии сочли бы преступниками, — произнес он.

— И много ли вы их набрали? — спросил я.

— Боюсь, что к концу путешествия мне не хватит моей записной книжки, — ответил Холмс, покачав головой.

Часа через четыре подошел следующий товарный поезд.

Один из задних товарных вагонов был пустой, и кондукторская бригада пускала в него публику за плату, которую брала себе.

Вероятно, это было обычным делом, так как никто из станционного начальства не обращал на это никакого внимания.

И я вполне согласился с Холмсом, когда он сказал:

— Кажется, все сибирские дороги строятся русским правительством не для публики, а для инженеров и железнодорожных служащих.

На втором поезде мы проехали еще несколько станций, на которых он стоял столько, сколько нужно было машинисту, но зато новый машинист завтракал и обедал не так много, и это было для нас большим утешением.

Снова наступил незаметно вечер.

Стало совсем темно.

Поезд наш отошел от какой — то станции и прошел, вероятно, верст десять.

Вдруг с паровоза раздались тревожные свистки.

Свистки повторялись один за другим, пока не перешли в отчаянный рев и тормоза стали сильно обжимать колеса.

Наконец поезд остановился.

Мы соскочили с площадки, чтобы посмотреть: что такое делается впереди.

Оттуда доносились крики и отчаянная ругань, мелькали какие — то огни.

— Что случилось? — тревожно спросил Холмс одного из кондукторов, возвращавшегося с фонарем от паровоза.

— На вагонетки чуть было не наехали! — ответил тот и выругался.

Вскоре поезд снова тронулся.

Действительно, проезжая вперед, мы увидели штук десять вагонеток, лежавших разобранными около пути, и около них кучи беспорядочно сваленных шпал.

Около вагонеток стояли люди с фонарями, ругавшиеся на чем свет стоит.

Когда поезд проехал мимо них и пошел своим обыкновенным ходом, Холмс с усмешкой произнес:

— Готов пари держать, что и тут дело не чисто!

— То есть? — спросил я.

— Во — первых, зачем им возить шпалы ночью? А во — вторых — почему такую большую партию везут на десятке вагонеток, которые должны тащить люди, тогда как гораздо проще было бы перевезти их на платформе с помощью паровоза?

— Вероятно, нет паровоза, — сказал я.

— Ну, в этом я глубоко сомневаюсь! — ответил насмешливо Шерлок Холмс.

Версты мелькали за верстами и, наконец, поезд остановился около станции.

Холмс предложил сделать привал.

Мы покинули поезд и, растянувшись на скамьях в «зале I — го и II — го класса», прекрасно выспались.

Разбитые приключениями двух ночей, мы проспали часов до восьми. На станции оказался буфет, мы напились чаю и пошли бродить по станции и около нее.

Недалеко от станции были выстроены землянки для рабочих, работающих на постройке.

День был праздничный, и рабочие кучками сидели около землянок, попивая чай или водку.

Мы проходили мимо них, отвечая на поклоны.

Одна из кучек привлекла наше внимание.

Посреди этой кучки стоял человек, видимо, выпивший, и о чем — то говорил собравшимся.

— Я на него докажу! — кричал он. — Даром что анжинер, а у меня почихает.

— Аль уволил? — спросил кто — то.

— Н — ну, нет — шалишь! — воскликнул первый. — Значит, как начальник участка сказал мне, чтобы я убирался, я к начальнику дистанции! — Так и так, говорю, он сам шпалы ворует тысячами, а меня гонит за двести штук! Я, мол, обо всем рапорт господину Юговичу подам, а копию министру путей сообщения.

— Ну и что же? — полюбопытствовал один из рабочих.

— А то, что обещал меня на другой участок перевести, лишь бы рапорта не подавал. Небось, братцы, у них у всех — то рыла в пуху, так нас — то не замай сверх меры!

— Это верно! Вестимо! — раздались одобрительные голоса.

— Чудно! Посмотришь: что они делают, так ажно диву дашься! — заговорил один из рабочих, выступая вперед. — Ну, к примеру сказать, зачем это один инженер у другого шпалы ворует? Скажем, к примеру, третьего дня инженер Илья Петрович наказывал своему десятнику поехать ночью с десятью вагонетками воровать шпалы на соседнем участке, у своего же приятеля анжинера Федора Николаевича. А сегодня Федор Николаевич шлет своего десятника воровать шпалы у Ильи Петровича. К чему хоть?