— Посольство Израиля? Она кивнула.

— Уезжаете?

— Уезжаю.

— Туда, в Израиль?

— Не знаю, — ответила мисс Кальдер задумчиво. — Скажут.

— Теперь вы поняли, Докинг? — спросил Ми-лов. — Ветеран у них — это и контейнер для постороннего груза, и живое хранилище тканей для трансплантаций. Вот вам, коллега, решение вашей проблемы с контрабандой тканей. Допустим, транспортируют какие-нибудь ананасы в деревянных ящичках для фруктов, а поскольку елки или осины там не растут, ящички сколачивают из красного дерева. Все законно. И никто не виноват, если дощечки потом тоже идут в работу — попадают к мастерам… Хорошо придумано, а? Так они уже не раз водили вас за нос, пока вы думали, что контрабанду удалось пресечь, потому что не находили привычных контейнеров. Но ткани-то продолжали поступать в клиники, не так ли? Докинг кивнул:

— Это и ставило нас в тупик. Мы, конечно, понимали, что они что-то придумали… Я вам очень благодарен, Милф. Но скажите: а вы сами нашли что искали?

— Мы? — удивился Милов. — Разве я что-то искал? Вы просто попросили помочь вам — мы и помогли.

— Да перестаньте, Милф. Мы же только что видели, как они достали из этого пациента… какой-то пакет. Что там, по-вашему, было?

— Я полагаю, — ответил Милов задумчиво, — это какое-то средство от моли. Вы не согласны?

— Секреты, секреты, — обиделся Докинг. — У вас, русских, вечно секреты.

— Да ну, — возразил Милов. — Какие секреты? Завтра вы прочтете во всех газетах. И тем самым для них закроется тема, которую они обсасывали целую неделю. Да нет, больше! Да о чем мы! Поговорим лучше о ваших успехах: вы все-таки раскрыли их уловку.

— Теперь понятно, — проговорил англичанин мрачно, — почему ветераны живут в этих Приютах так мало. — Он покачал головой. — Однако мне обидно, Милф, откровенно скажу вам. Это ведь была моя проблема, и мне не хватило какого-нибудь дня, чтобы догадаться. А вам повезло.

— Ну, не только, — заметил русский коллега. — Хотя мне вообще-то часто везет — в том смысле, что я попадаю в какие-то происшествия без малейшего желания с моей стороны. Я ведь ехал в Африку, чтобы отдохнуть вдалеке от всяких дел. Но мне, как вы говорите, повезло.

— Я должен был сразу догадаться, — пробормотал Докинг, — когда увидел то, что написал там, на стене, Томпсон Одинга: внутри — значит, в людях, а не на них…

— Он и мне помог, — кивнул Милов. — Я нашел в нем этот якобы сердечный стимулятор, на самом же деле — приемник команд. Не понимаю только, как ему самому удалось не подчиниться электронике.

Докинг усмехнулся.

— Ну, я, пожалуй, мог бы объяснить. Наши люди проходят не только физическую и психическую подготовку, но и… Впрочем, боюсь, что не вправе информировать кого бы то ни было. Очень сожалею.

— И не надо, коли так, — нахмурился русский генерал. Взяв Милова за плечо и отведя в сторонку, насколько позволяла теснота, он грозным шепотом спросил:

— Так что же ты выследил — неужели бета-углерод?

Милов пожал плечами.

— Не исключено.

— Ты… ты! На кого же ты работал? Постой, постой… Готов поспорить — на Географа! На его чертову контору! Да или нет?

— Спросили бы у него, — ответил Милов. — А я человек маленький и работаю по вольному найму. Мне предложили — я согласился. А есть такие, кто ничего не предлагает. А мне жить надо.

Мерцалов помолчал, шумно сопя носом.

— Ладно, черт с тобой! А Географу я еще скажу, как только увижу…

— Сейчас увидите, — предупредил Милов. — Вон его лимузин подкатил.

— Что ему здесь надо? Это моя операция!

— Наверное, — сказал Милов, — ему нужно официально оприходовать то количество бета-углерода, которое ветераны привезли, а мы сейчас изымем. Насколько я понимаю — чтобы потом официально купить его у владельцев. Теперь-то тем придется продать, не то груз снова исчезнет где-нибудь в пути, и на сей раз уже безвозвратно. А они люди понятливые.

— Вот сукины дети! — громыхнул Мерцалов неизвестно в чей адрес. — Да еще возни будет с этими инвалидами. Но у нас они проживут подольше, а? Кстати, я узнал в аэропорту одного парня. Менотти. Когда-то давно он служил в карабинерах, в Италии, и тогда мы пересеклись. Воистину все течет, все изменяется… или изменяет. Впрочем, это пустяк. Погоди. — Он смотрел теперь на экран. — По-моему, у них там проблемы. Что они так засуетились? А тут… Какого черта? Кто ломится?

— Да все старые знакомые, — ответил на приветствие вошедший Географ. — Привет, высокопревосходительство! Давненько не виделись, верно?.. А проблемы у хирургов возникли потому, что та девушка с аппаратом исчезла, а без нее они не могут поднять своих ветеранов. И это очень хорошо. Потому что эти парни, если ими управлять, не только перевозят грузы и поставляют ткани для пересадок, но еще и дерутся. А сейчас они тихие. И такими останутся.

Генерал несколько встревожился.

— Как же мы ее упустили! Нам ведь теперь самим придется возиться с этими инвалидами: оперировать всех, извлекать то, что им там вшили, лечить потом. Если девушка скрылась, что мы с ними станем делать?

— Аппарат у нас тоже есть, — успокоил Милов.

— А девушки нет, — поддразнил Географ. — И не будет. Она наверняка на пути в свое посольство. Или уже там. Милая такая девица. И мы, понятное дело, ей не препятствуем: сотрудник дружественной нам Службы — пусть себе едет с миром. Тем более что нам она в чем-то помогла, смогла бы больше — сделала бы. Не всегда выходит так, как хочется.