«Ты веришь, что Бог существует?» — спросил он неожиданно.

«Да, мой принц, я в этом совершенно уверена».

«Но если это так, то ты обречена, раз ведешь ту жизнь, которую ведешь».

«Я надеюсь на милосердие Божье».

Герцог Орлеанский был в подавленном настроении. Он едва пригубил вино, затем подался вперед, опершись локтями на ручки кресла. Мадам де Фалари молчала, ожидая, что сейчас он расскажет что-нибудь забавное, когда Филипп вдруг согнулся и повалился на паркет.

«Господи, смилуйся!» — закричала герцогиня и с рыданиями бросилась вон из комнаты. Кругом было пусто: все полагали, что его высочество находится у короля, и разошлись. И только через четверть часа она разыскала лакея принцессы Субиз, который умел делать кровопускание.

Но ничто уже не могло вернуть принца из той таинственной области, куда переместился его дух. Агония длилась недолго. В семь часов вечера герцога Орлеанского не стало; ему было сорок девять лет и четыре месяца.

Никто из тех, кого так щедро одаривал регент милостями, и не думал горевать по нему. Плакал только один ребенок. Всю свою жизнь Людовик XV вспоминал дядю, который, по словам других, был чудовищем и которого он так нежно любил.