Шрифт:
– Тоже набегался?
– А ты бегала?
Девушка прыснула.
– Что-то вроде того, – хмыкнула она. – Папа купил себе какой-то очередной прибамбас, а ты знаешь, какой цирк начинается в подобных случаях.
– Да уж, – подтвердил Эрни, полдетства проведший в доме Леру.
– Тебе привет кстати.
– Спасибо. Надо зайти бы… Ладно, расскажи лучше, что узнала. Дядя Ким не артачился?
– А как думаешь?
Сыщик вынужден был признать, что не помнит ни единого случая, когда отец Вивьен не выполнил просьбы кого-то из «детей»: дочери, сына и самого Эрни.
– Так что же там с этим пропавшим? Есть что-нибудь интересное в контракте с ним?
– Как мне кажется, ничего. Папа говорит, что контракт был самым обычным. Заключался на этого Крауса и его жену. Я описала Ханну. Вроде она. Можно показать ее отцу, но сдается мне, что это все же она. Стекло должно было перенести в мир нашего столпа. Мама сделала им по амулету и отдала вместе со стеклом. Да, вот еще. Если переместился только один человек из указанной пары, то стекло не должно было исчезнуть. Оно уничтожается только после того, как оба туда попали.
– Как интересно, получается, что стекло или перепрятано, или его унес нападавший.
– Вот-вот. Ты, кстати, что-нибудь выяснил? Потому что у меня все.
– Кое-что выяснил, но пока не уверен, что из этого действительно важно. Например, как тебе такой факт: хинген Краус в тот день собирался безвылазно работать дома, однако совсем незадолго до предполагаемого времени драки его видели возвращающимся откуда-то. Во сколько он ушел и где был до того времени, как он открыл дверь своим ключом и вошел в дом, неизвестно.
– Этому может быть какое-нибудь совершенно безобидное объяснение: вышел купить табак или что-то из еды.
– Продукты он обычно сам не покупал, а табак в доме был. Возможна, разумеется, и какая-то блажь. Захотелось ему чего-нибудь вроде пивка из конкретной пивной, вот и вышел. А если нет? Если это зацепка?
– Тогда надо выяснить, где он был.
– Я попытался, но более серьезно подойду к этому завтра. Сегодня уже не успеваю. Я и так не все проверил, что хотел.
Вивьен помолчала. В голове роились вопросы, но она не могла определиться, какой из них задать.
– А еще что-нибудь полезное ты узнал? – наконец выбрала девушка самый общий.
– Мм… дела у семьи идут хорошо. Долгов на Краусах или Хонгервалах нет. В азартных играх или каких-либо темных делишках серьезней частичного уклонения от налогов никто из них не замечен. Отношения, судя по тому, что мы видели, и словам окружающих, даже соседей, у супругов хорошие. Любовников-любовниц пока не выявил. Если они вообще есть. Я, правда, пока не проверял прошлое пропавшего. Что-то меня смущает в истории с продажей всех кораблей.
– Нам же вроде все объяснили, – недоуменно подняла брови Вивьен.
– Объяснить-то объяснили. Причем очень толково и разумно. Будто это объяснение уже было готово.
– Думаешь, Ханна что-то знает про прошлые темные делишки мужа и скрывает это от нас?
– Я думаю, это Барентон Краус продумал, что говорить невесте, а она повторяет.
– Может, им просто не раз пришлось уже объяснять причины этой злосчастной продажи.
– Может быть и такое, – покладисто согласился Эрни. – Но проверить стоит.
– Это да, – кивнула девушка.
Они вновь немного помолчали.
– Я знаю, у тебя сейчас сложный заказ, но прошу, – очень мягко произнес сыщик, – постарайся побыстрее разобраться, что это за штука найдена в кабинете Барентона Крауса. Мне кажется, это важно.
Когда Эрни так улыбался, ему мало кто мог отказать. Они поговорили еще немного, а после ухода друга Вивьен поймала себя на мысли, что не рассказала ему про Пола Курца. Можно было упомянуть о нем в беседе, но почему-то ей этого не захотелось.
Глава 3
На следующий день, едва справившись с утренними делами и закончив работу над заказом, Вивьен принялась изучать кусок плетенки, что принес нен Стирсон. Ульрика же взяла на себя записи, вставляя в огромные журналы цветные закладки. Нельзя сказать, что хозяйка магазинчика отличалась излишней въедливостью, но основные данные по изделиям все же старалась фиксировать. На этом прежде всего настаивала ее помощница, обожавшая порядок в учете и преклонявшаяся перед строгими колонками таблиц. Часто сведения, вроде кому, для чего и из чего была сделана вещь, дополнялись информацией о способах обработки материалов, чертежами, рисунками, а также заметками подобного содержания: «Никогда не использовать березу в предметах, которые должны говорить. Она тут же начинает жаловаться!» или «Ни в коем случае не брать для работы можжевельник с троп близ мест гуляний королевских или вельможных особ. В домах обычных людей он вместо своего чудесного аромата начинает вонять какой-то дрянью. Скажут – подделка».