– Укажу. – Головы монстра согласно закивали. – Но не ранее чем вы как следует отдохнете у меня в гостях. А кстати, господин Друкчен!

– Да, мой повелитель.

– Где ты найдешь дхиана Леканта, которому должен отдать браслеты? Ты знаешь к нему дорогу?

– У меня есть с собой гадательные стебли тысячелистника, – сообщил Друкчен. – По ним я определю, где находится Лекант.

– Мы вам вот что предлагаем, – посовещавшись, сказала Анна Николаевна. – Идемте с нами во Дворец Прета-Локи. При Дворце наверняка есть гадатели и прорицатели, они укажут всем нам, как быть.

– На это я скажу вот что, – вмешался Кайминшоу. – Во Дворце Прета-Локи живет моя тетушка – двенадцатиголовая госпожа Дзендзян. Она и жрец, и пророчица, каких больше нет. Она действительно укажет вам, что делать. И я всех вас отвезу к тетушке, но не раньше чем послезавтра. Видите ли, завтра тетушка постится и потому никого не принимает. А послезавтра – пожалуйста.

– Ах, какая досада! – воскликнула Анна Николаевна и воздела лапки горе. – Мы идем к такой солидной госпоже и не имеем никакого подношения.

– Моя тетушка нетребовательна и скромна в быту. Однако она страдает от отсутствия общения. Если бы вы оставили с ней на время кого-нибудь, тетушка была бы вполне удовлетворена.

Все испуганно переглянулись. Наступила неловкая пауза, после чего монах Куй по прозвищу Аист Не Вовремя сказал:

– Я даосский монах и не бегу от трудностей. Поэтому я, с вашего позволения, и останусь во Дворце.

– Договорились, – быстро ответил Сидор-Юдифь. Он очень боялся, как бы его где-нибудь не оставили.

Между тем свечерело. Мой-нян с кормилицей устроила поудобнее каждого гостя и поспешила заняться сыном. Кайминшоу отправился поохотиться неподалеку – он хотел назавтра устроить для своих гостей настоящий пир.

Сидора поселили в комнатке на верхнем этаже. Была она небольшая, но уютная: ковры, лежанка – теплый кан, застеленный свежим бельем, туалетный столик с зеркалом. Сидор умыл лицо из фарфорового кувшина, разделся и юркнул на лежанку. Натянул до подбородка одеяло и заснул как убитый.

Снились ему тревожные сны. Снился Собхита, выпивающий кровь у всего человечества, рушащиеся города, ядерные взрывы, – словом, апокалипсис. Расстроенный такими снами, Сидор не сразу понял, что его деликатно пожимают за лодыжку. А когда понял и окончательно проснулся, то притворился, что ничего не чувствует.

Однако притворяться было все сложнее. Чья-то шаловливая рука ласково погладила его правую ногу, задержалась на колене (а у Юдифь были прекрасные колени) и двинулась выше. Когда рука неизвестного дошла до критической отметки, Сидор открыл глаза и прошептал громовым фальцетом:

– Сунешься дальше – урою, как мамонта!

И увидел, что с ним на лежанке практически лежит монах Куй.

Кажется, он не внял предостережению Сидора, и тогда Сидор выпростал из-под одеяла руки и крепко схватил монаха правой рукой за бороду, а левой – за ушко.

– Ах ты, старый греховодник! – громко сказал Сидор. – Ты что же себе позволяешь?! Ты же монах!

И потянул греховодника за бороду.

Тот взвизгнул и убрал руки.

– Так-то лучше, – хмыкнул Сидор. – Тебе чего надо?

Куй захихикал:

– Что нужно мужчине в самом соку от прекрасной женщины? Всего лишь немного ласки. Давай поиграем в тучку и дождик.

– Слушай, ты, Гидрометцентр! С тобой играть даже жабы из пруда не согласятся! А еще монах!

– Устав моего монастыря разрешает…

– Так я тебе и поверила! А ну убирайся и не мешай мне спать!

– Ну хоть один поцелуй!

– Проваливай! А то оторву бороду и все остальное.

– Ах, жестокая! У тебя нет сердца!

– Да, у меня вместо него кардиостимулятор.

– Что?

– Тебе не понять. Выметайся.

Куй обреченно встал с лежанки и оправил свою немудрящую одежонку.

– Вот так всегда, – всхлипнул он. – Нет мне с женщинами удачи.

– Хочешь объясню почему? – спросил Сидор. – Потому что ты страшней смертного греха. Спокойной ночи.

– Ах, спокойной ночи! – вздохнул даос и вышел.

Сидор дождался, когда за ним задвинется дверь, и встал. Спать расхотелось. Сидор чуть не плакал от обиды, которую ему нанесли как женщине. Он вспомнил время, когда еще был просто Сидором, и очень пожалел о том, что то время нельзя вернуть назад.