Хотя уже совсем стемнело, но видеть можно было на несколько шагов, и оставалось только пожелать, чтобы курс, которого придерживались подъезжавшие, не прошел как раз через мое убежище. И тут мои опасения по этому поводу почти оправдались. Я услышал глухой шум многих конских копыт; этот шум все приближался и приближался; люди, как казалось, ехали прямо на меня. Потом я увидел темную массу всадников и лошадей; я уже не мог встать и отодвинуться в сторону, потому что меня сразу бы заметили. Я тесно придвинулся к своему коню и прижал его ноздри к самой земле.

И вот юма, к счастью, проехали все же не так близко, как я сначала подумал. Первый всадник проследовал от меня шагах в тридцати; за ним двигались остальные, но не просто в затылок один другому, а продвигаясь по несколько человек в ряд. Я, разумеется, не видел лиц, да и фигуры-то различал смутно, но общее число всадников совпадало: это были именно юма.

Замыкали отряд двое, которые ехали несколько левее остальных, а потому миновали меня шагов на пятнадцать ближе. Тело моей лошади вместе с моим собственным образовывали выделяющуюся на невысокой траве массу, которую можно было заметить с такого близкого расстояния. Так оно и случилось… индейцы придержали своих лошадей и посмотрели в моем направлении. Они должны были что-то увидеть, но что? Если я останусь спокойно лежать, то они, разумеется, подъедут ближе. Я должен испугать их и прогнать. Лучшим способом для этого был обговоренный с Виннету сигнал. Конечно, они могут и в самом деле принять меня за кугуара [70] и выстрелить! Но я надеялся на то, что они не будут стрелять, потому что звук выстрела легко может быть услышан их врагами.

Один из всадников направил свою лошадь прямо на меня. Я полупривстал, изображая зверя, голосу которого я хотел подражать, и рыкнул коротко и злобно, словно собирающаяся защищаться пума. Послышался испуганный вскрик всадника, и он погнал свою лошадь назад; когда же я повторил рык, то оба быстро поспешили за своими товарищами. Сомнительная хитрость, слава Богу, удалась! Но как легко рычание пумы могло привлечь внимание всех юма!

Едва они удалились и я только что успел сесть на вороного, как подскакал Виннету.

— Где? — отрывисто спросил он.

— Впереди, они недалеко.

— Почему мой брат два раза рычал? Достаточно было бы и одного.

— Потому что юма увидели меня лежащим, и я вынужден был их испугать.

— Уфф! Тогда Олд Шеттерхэнду очень повезло.

Долгое время мы не говорили ни слова, а молча ехали за краснокожими. Нас было двое, а их так много. Хотя мы держались к юма так близко, что могли бы даже кое-кого узнать, они были не в состоянии нас увидеть. Шума конских копыт они, во всяком случае, не слышали.

Так мы продвигались два часа вдоль северного края леса; потом мы повернули к югу, вдоль западной опушки. Виннету высказал мою собственную мысль, словно подслушал ее:

— Они не знают, где находятся мимбренхо, а поэтому скоро остановятся и вышлют шпионов.

— Мой брат прав. Тогда мы быстро поскачем вперед, чтобы перехватить лазутчиков.

Вскоре мы добрались до юго-восточного угла леса; юма остановились, мы, естественно, сделали то же самое, только сначала проехали немного вперед, дабы избежать случайной встречи.

— Олд Шеттерхэнд мог бы подержать мою лошадь, — сказал тогда Виннету. — Я должен посмотреть, как юма ставят лагерь.

Он спрыгнул на землю и скрылся; я же остался, держась шагах в четырехстах от краснокожих. Я ничего не мог ни услышать, ни увидеть, потому что они опасались разжечь костер. Они, конечно, и не догадывались, что мимбренхо, которых они так опасались, находились от них на расстоянии добрых двух часов пути…

Виннету скоро вернулся назад; тем не менее он очень хорошо изучил место лагерной стоянки и заметил при этом, как послали двух лазутчиков.

— Ясное дело, мы их поймаем? — спросил я, но он не отвечал, считая само собой разумеющимся, что людей этих необходимо задержать.

Итак, мы, чтобы не быть услышанными, проехали еще немного по лесу, а потом свернули к южной его опушке, вдоль которой должны были пойти разведчики. Примерно через полчаса мы снова свернули в лес и спешились там. Привязав коней, мы прошли немного назад и залегли в подходящем месте. Судя по всему, двое краснокожих должны были пройти именно здесь.

Если бы такое действительно случилось, они бы не смогли уйти от нас, потому что мы должны были их увидеть заранее, так как тем временем стало светлее. Взошла луна, хотя мы ее и не видели, потому что она была скрыта кронами деревьев.

Подождать нам пришлось минут десять, прежде чем справа послышались шаги. Те, кого мы ждали, приближались, и притом они держались так близко к краю леса, что мы отчетливо видели их фигуры, хотя и не могли разобрать лиц. Они шли друг за другом. Фигура первого показалась мне знакомой; он был повыше своего шедшего позади товарища и шире его в плечах.