И все бы ничего, если бы не две вещи. Доклад он потребовал не только от главы комиссии, но и от Тристиса как от главного свидетеля и внештатного следователя при комиссии. Вспомнил про своего бывшего подчиненного, называется! Только очень уж не к месту вспомнил. Имаген понимал, что от результатов этого дела зависит очень много: можно и место себе вернуть, и в список врагов родины попасть, к тому же в качестве врага, который слишком много знает.

Сейчас, несмотря на долгую и обстоятельную возню, доложить можно было много о чем, но явно не о достижениях комиссии. Фактов собрано немало, но в единую картину, претендующую на реалистичность, они до сих пор не сложились. Эх, подожди Тетектис со своим требованием денечек-другой, и все было бы куда проще!

Только сейчас начали поступать расшифровки данных артефакта допроса бессознательных узников, на который комиссия возлагала особые надежды. Параллельно разыскивались все, кто хоть как-то понимал язык, на котором Карина и Никос общались между собой. Вначале собрали тех, кто в той или иной мере знал даймонский или смартанский. Это были бывшие наемники, участвовавшие вместе с даймонами в отрядах, а также купцы и торговцы всех мастей. Однако вытащенные из памяти узников фразы Никоса строились очень странно и, по впечатлению переводчиков, «слишком вычурно, нехарактерно для этих стран», что затрудняло их перевод. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, когда удалось найти одного старого торговца, очень кстати оказавшегося рядом с городом. Он-то и смог распознать диалект. По его словам, Никос выражался подобно одной группе даймонов, которые появились из ниоткуда лет пять назад и уже прибрали под свой контроль или просто потеснили многие кланы. Сам торговец активно закупал в Кордосе разные искусные амулеты, чтобы потом перепродать их этим «новым даймонам».

И это обстоятельство представляло дело с еще более интересной стороны. Появилась ниточка к целой череде странных происшествий. Как поведал Тристису Хомиус, возросшая активность даймонов стала основной головной болью имперского сыска (а вместе с ним и разведки) последние пару лет. Подскочившие цены на амулеты и артефакты древних на черном рынке, разбойные нападения на искусников с целью хищения жезлов, массовый вывоз амулетов за границу, регулярные стычки с непонятными экспедициями в перспективных для раскопок местах, появление диковинных товаров, переманивание талантливой молодежи и много чего другого, где незримо чувствовался третий глаз и рука с дополнительными фалангами пальцев. Не говоря уже о значительно возросшем влиянии трехглазых на мировой арене.

Также имелись сведения, что даймонские кланы консолидируются, проводят крупномасштабные деловые операции, финансируют исследования и экспедиции. Причем никого нельзя было поймать за руку. Да, отдельных личностей удавалось брать на горячем, однако то были простые пешки и к гипотетическому даймоновскому тайному руководству отношения не имели. То, что Никос, пролежавший до этого более двадцати лет в коме, говорил с Кариной на диалекте «новых даймонов», могло дать ниточку к тому, кто же они в действительности такие и откуда пришли.

После подключения к делу старого торговца перевод расшифровок пошел очень споро, и можно было ожидать через денек-другой стенограммы со всеми беседами узников, проанализировать, сделать выводы и положить еще один кусочек мозаики в картину этого запутанного дела. Кроме того, штаб комиссии активно работал над поимкой иллюзий. Также новая информация о беглецах ожидалась от отряда особого назначения. Однако все эти результаты будут не раньше чем через несколько дней, а докладывать нужно уже сейчас. Зная характер бывшего шефа, Тристис предполагал, что Тетектис легко найдет способ прикопаться к нему тоже.

Впрочем, к аппаратным игрищам Тристис привык, поэтому прекрасно понимал: в его отношении этот доклад мало на что повлияет. Но хоть он и является внештатным следователем при комиссии, однако ответственность за ее провалы не несет. Более того, если бывший шеф начнет распекать, это будет означать, что Имаген еще для чего-то нужен, а не списан с баланса как человек, который слишком много знает.

Дождавшись, когда из комнаты-кабинки секретной искусной связи, вытирая со лба испарину, выйдет глава комиссии, Тристис прокрутил в голове план доклада и прошел вперед. Получив знак от искусника-связиста и услышав приветственную речь бывшего шефа, Имаген по требованию Тетектиса начал последовательно излагать события, участником которых он был, свои гипотезы, версии и их обоснования, отвечая на наводящие вопросы. На удивление, в отличие от членов комиссии, Тетектис серьезно воспринимал гипотезу Тристиса об уничтожении Никосом магистрата, хотя со стороны она должна казаться невероятной. Сыщик и сам бы посчитал ее чрезмерно смелой фантазией, но своим глазам он доверял. Это говорило о том, что бывший шеф знает что-то очень важное, не известное ни Тристису, ни членам комиссии.

Расспрашивал Тетектис обстоятельно. Доклад или допрос мог бы продлиться еще не менее получаса, не случись нечто из ряда вон выходящее. Ни с того ни с сего Тетектис завел какую-то пафосную речь о преступлении и наказании, объявил Никоса чрезвычайным врагом Кордоса, назначил за его голову огромную награду и потребовал и далее отважно вести оперативно-розыскную работу, вскользь обмолвившись о достойном ответе оробосским диверсантам. В это же время в комнату в сопровождении охраны ворвался глава комиссии и передал Тристису бумажку с фразой, которую он должен был произнести в ответ. После чего сеанс связи прервали.

Ошарашенного Тристиса под ручку вывели в другую комнату, пару минут разворачивали в ней защиту от прослушивания и только потом объяснили, что произошло. Оказалось, что или оператор амулета связи что-то напутал, или там просто что-то сломалось, но весь их доклад дублировался еще и по каналу общей экстренной связи. Этот канал был нужен для быстрого уведомления всех о чрезвычайных происшествиях и военных нападениях. И получается, что секретный разговор слушала если не вся страна, то как минимум искусники крупнейших центров связи Кордоса! И хоть бы одна сволочь оперативно среагировала и сразу же сообщила в Маркин или в главное управление имперского сыска, чтобы те прервали соединение! Так нет же, все с упоением сидели у амулетов, вслушиваясь в подробности событий и втайне надеясь, что удастся ознакомиться с докладом до конца.