Ночные диспуты о жизни и смерти — все это в возрасте Кабана. Появляется мощная индивидуальная компонента. То, что происходит с человеком в «красном здании», абсолютная тайна, интимная подробность. Каждый видит происходящие события по-разному. Это то, чего не было в возрасте Крысы, там все видели одно и то же.

Главный герой совершает первый в жизни подлый поступок, лишаясь в этом смысле невинности. Это тоже возраст Кабана, должна растаять главная иллюзия — по поводу собственной нравственной чистоты.

Ключевые слова в устах Наставника: «Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Не ошибки опасны — опасна пассивность, ложная чистоплотность опасна, приверженность к ветхим заповедям! Куда могут вести ветхие заповеди? Только в ветхий мир». Тут все — безжалостность Кабана, его пионерство, закрытость, доходящая до аморальности, активный мощный темперамент.

Часть третья. «Редактор». Самая короткая часть. Самая серая и нефантастическая, что точно соответствует возрасту Собаки (31–40). Название «Редактор» не должно смущать, ибо речь идет не просто о редакторе, а о главном редакторе, руководителе газеты, а по сути, политическом деятеле.

Правила возрастной последовательности вновь соблюдены, анархии и бардаку, а заодно демократии в этой части нанесен сокрушительный удар, что вполне соответствует волевому характеру Собаки. Это самый бескомпромиссный знак, а потому борьба особенно остра. Все люди оцениваются по законам чести, преданности. Даже шлюха превращается в преданную и заботливую жену. Преданность демонстрируют и все остальные герои. Апофеоз борьбы и дружбы. Даже антигерой «Редактора» говорит: «Встанем плечом к плечу! Наше оружие — единство! Наше оружие — правда!»

Главное событие части — отключение солнца и последовавшая затем революция (Поворот). И то и другое как раз символизируют центральное положение части, центральное положение возраста, теперь вся жизнь делится на события до и после Поворота. Отключение солнца — это также отключение энергии оптимизма и ощущения безграничности жизни. Возраст потому центральный, что ты понимаешь — пора найти главное дело жизни, хватит верить в дальние перспективы.

Четвертая часть. «Господин советник» — возраст Змеи (40–55). Сложнейший возраст, сложнейшие, противоречивые явления. Внешнее благополучие и внутренний обвал. Вновь, как и в возрасте Крысы, самоубийство, но теперь уже причина — отвращение к всеобщему сытому самодовольству. Главный герой как раз сыт и всем доволен, но и ему не дано продолжить удачливую и шикарную жизнь, он вынужден идти в далекий и тяжелый поход, бросая жену, любовницу, ковры, увешанные коллекционным оружием. Так начинается главный путь человека. Он планируется весь целиком до самого конца. Один говорит: «Да ничего там нет! Холодина там, вечная ночь, ледяная пустыня… Обратная сторона Луны». Другой говорит про существование там, за горизонтом, некоего Антигорода, где все как у нас, но наоборот. Короче говоря, «десяток страшных легенд и полная неизвестность».

Сама операция хождения на север называется «Зигзаг», хорошее название для Змеи и всего, что она несет. Военный поход (Змея — знак военный), коллекция боевого оружия — символов возраста множество. Но главное — это пустой «красный дом». Никого в нем не осталось, запустение, гнилье. «Все, конец, — говорит главный герой, — одни крысы бегают». Это то, что испытывает каждый мужчина в возрасте Змеи — полное внутреннее опустошение. Потеря всех связей с жизнью. В дальнейшую жизнь он идет пустым.

Часть пятая. «Разрыв непрерывности». Оборотная сторона возраста Змеи — жара, жажда, понос, холодный липкий пот, одиночество, всеобщее дезертирство, саботаж, предательство, малодушие, подлость, постоянное стремление повернуть назад. Должность все та же — господин советник. Самое главное — Наставник становится немым, он все еще с героем, но уже ничего не говорит.

Ну и конечно же главный вопрос книги Стругацких, данной публикации, да и всей жизни человека: идти ли дальше или поворачивать оглобли назад.

Ради этого момента братья писали книгу, а я статью. Надо обязательно идти вперед и категорически не допускать мысль, что уже ничего хорошего впереди не будет.

И тут происходит обещанный разрыв непрерывности, подавляющее большинство людей не идет дальше возраста Змеи, для великого похода они погибают. О возрастах Дракона и Кота говорится вскользь. Возраст Дракона — это разгуливающие статуи, первая же найденная библиотека, Город Тысячи Статуй и конечно же Пантеон с его философскими соревнованиями. Далее выключается время, что столь же важно для понимания Дракона, как знака, стоящего вне времени. «Жаркая, уставленная пустыми постаментами площадь, и ледяная тьма Пантеона, и слепые статуи за бесконечно длинным столом… закрутила, завертела гадская сила, заморочила, одурманила…» Поразительно, но, несмотря на абсолютную безвыходность положения героя, никаких мыслей о самоубийстве. «Никогда раньше он не знал, что можно так сильно хотеть жить». Так на смену змеиной черноты приходит космический оптимизм. Наставник уходит, теперь уже навсегда.

Возраст Кота (70–85) — это, безусловно, Башня, Павильон и, наконец, Хрустальный Дворец. Бассейн с подсвеченной водой, море самой замечательной еды и чудодейственной техники, загорелые юные девы. Чтобы оставить Хрустальный Дворец и идти дальше, нужны неимоверные силы, нужен подвиг. Ну а у тех, кто там остается навсегда, «хари от задницы не отличишь».

В возрасте Тигра, в голой пустыне наступает абсолютное равнодушие к смерти.

Описывать нечего — жара, безводье, пустота. Такова внешняя сторона двенадцатого возраста, возраста великого, всепобеждающего Духа.

Слова героя, а может, и самих Стругацких: «Почему мы должны идти вперед? Почему мы все-таки, и несмотря ни на что, должны идти вперед? Ведь ни один человек еще не прошел этот мир из конца в конец: от джунглей и болот до самого нуля… А может быть, вообще вся эта затея только для того и затеяна, чтобы нашелся такой человек? Чтобы прошел он от и до?»

2002

На что способен человек, вступая в новый возраст? Для ответа на этот вопрос неплохо бы сделать небольшой обзор общемировых возрастных достижений. Для начала хорошо бы обратить внимание на литературу, точнее, на прозу.