Но как бы непринужденно ни протекала беседа, я не переставал краем глаза следить за Эмми. Она держалась в стороне от общего веселья и старалась улыбаться, но было заметно, что это дается ей с трудом. Амаранта почти не принимала участия в разговоре, а ближе к середине ночи, извинившись, вышла. Повинуясь плохому предчувствию, я пошел следом.

В женском туалете Эмми не оказалось, и я через заднюю дверь вышел на улицу. Там-то мы и столкнулись.

— Хочется верить, что ты собиралась сказать «прощай», прежде чем уйти, — произнес я, и Амаранта обернулась на звук моего голоса.

Конечно, Эмми ушла неспроста. Она не собиралась возвращаться в ресторан, решив, по всей видимости, незаметно исчезнуть.

— Мне показалось, что так будет проще, — виновато призналась девушка.

— Могу я узнать, почему? — Я был уверен, что после всего пережитого имею право знать, почему она решила меня бросить.

— Причины не изменились, — Эмми закусила нижнюю губу. — Пока я рядом, и ты, и все посетители этого ресторана в опасности.

— Мы убили Лидию. Так что теперь мы всегда и везде будем в опасности независимо от твоего присутствия.

— Меня он будет искать особенно тщательно, — возразила Амаранта.

— Тебе не кажется, что ты переоцениваешь свою значимость для Грэгори? — спросил я, чувствуя, как закипает злость. Не хотелось верить, что после всех совместных испытаний она все же способна уйти.

— Дело даже не во мне. Грэг просто не любит проигрывать, — обескураживающе честно проронила Амаранта. — Он не оставит меня в покое. Никогда, — последнее слово было произнесено с особым нажимом.

— А как же я? Обо мне ты подумала? — с отчаянием спросил я. — Как мне жить дальше? Ведь ты — все, что у меня есть. Все, что имеет для меня значение в этом мире.

— Мне ведь тоже нелегко. Разве ты не видишь, что я все еще люблю тебя?

— Тогда просто останься, — я шагнул к ней навстречу и взял за тонкую руку. — Останься со мной, — повторил для пущей убедительности.

— Это будет ошибкой.

— Ну и пусть — в азарте перебил я, — людям свойственно совершать ошибки. К тому же мы никогда не узнаем, так ли это, если не попробуем.

Я видел, что Эмми колеблется, и осознавал, что просто не могу допустить, чтобы она приняла решение не в мою пользу. Не позволяя Амаранте опомниться, я притянул ее за руку так, что наши тела соприкоснулись, и почувствовал, как вздымается и опускается ее грудная клетка, совсем как у обычного человека. Наклонившись к Эмми, я поцеловал полуприкрытые веки, коснулся распущенных шелковистых волос. Опустив руку на гибкую талию, слегка прижал девушку к себе, стремясь полнее ощутить тепло ее тела, поймать его, удержать хотя бы на мгновение.

— Ты — мой ангел, моя путеводная звезда. Без тебя я заблужусь в темноте. Не обрекай меня на одиночество, — шептал я как заклинание.

Немного отстранившись, заглянул в лазурно-синие глаза, надеясь найти в них долгожданное «да». Сердце замерло на краткий миг в ожидании ответа. Кажется, я даже перестал дышать, так безмерно страшно мне было в тот момент снова услышать отказ.

Неожиданно Амаранта улыбнулась и склонила голову ко мне на грудь. Ее плечи дрожали, и я затруднялся определить, плачет она или смеется. И то и другое казалось одинаково возможным.

— Это значит да? — переспросил я неуверенно, не зная, как трактовать такое поведение.

— Боже мой, ну конечно, да! — вскинув голову, всхлипнула Эмми. — И как я только могла подумать, что способна тебе отказать…

Старый добрый «Мерседес W 107» увозил нас прочь от Самары. Ночная автострада переливалась огнями от фар встречных машин. Они напоминали маленькие вселенные, движущиеся в темноте космоса. Казалось, за переделами этой узкой дорожной колеи нет жизни, и мир существует только здесь и сейчас. Я вдруг понял, что мне нравится путешествовать по ночам. В этом даже есть некая романтика.

Удобно устроившись рядом с отцом, я вполуха слушал беззлобные жалобы Димки на то, что сзади стало тесновато. Братишка привык, что он является полноправным хозяином заднего сиденья. Ни я, ни отец не обращали внимания на его причитания, а он, похоже, нисколько этому не удивлялся.

Обернувшись назад, я встретился взглядом с самыми прекрасными глазами на земле. Их бесконечный синий омут, как всегда, действовал на меня одурманивающе, и я подумал с улыбкой, а настанет ли когда-нибудь такой день, когда я смогу спокойно взглянуть в них, так чтобы внутри меня все не сжималось от головокружительного чувства обожания. Надеюсь, это никогда не произойдет.