Были бы у него силы, он бы придушил ее.

— Вы все сказали?

— Что за странное упрямство? Никто не собирается покушаться на вашу независимость. Я уважаю ваши чувства, но нельзя все доводить до абсурда. К тому же я уже потратила на вас добрую половину субботы. Да разве только я? Моя соседка Пегги, доставившая меня сюда на своем автомобиле, до сих пор ждет во дворе больницы. Мой «феррари» на профилактике. Так что, как видите, от вашего упрямства страдаете не только вы, но и другие.

— Послушайте, леди! — резко воскликнул он и сел. — Я вас не звал. Я уже просил вас уйти… Почему вы не уходите?..

Но стены вдруг заходили ходуном вокруг него. Ему стало так же плохо, как в аэропорту.

— Хорошо, сдаюсь, — согласилась Бетти, поднимая вверх руки, и сняла со спинки стула синий замшевый жакет. — Что ж, отлично.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Рассел с подозрением, когда его голова снова лежала на подушке.

— Вы просили, чтобы я ушла, вот я и ухожу.

— Отлично, — сам того не замечая, повторил Рассел.

Как это так? — тут же в смятении подумал он. В голове все перепуталось. Как же так?

— До свидания, Брайан. — И, прежде чем он успел сообразить, что ответить, она, раздвинув матерчатый занавес бокса, уже исчезла.

Поначалу он отказывался верить, что это произошло, и лежал неподвижно, осмысливая происшедшее. Стоило ему попросить, как она тут же охотно выполнила его просьбу. Ушла, словно ее здесь и не было, оставив лишь слабый запах духов. Он об этом просил, тогда почему не рад? Почему чувствует себя… брошенным?

Нет, дело не в миссис Бетти Гринуэй. Ему необходимо немедленно позвонить Мэрдоку. Он все устроит, если, конечно, не улетел на Кайманы. Даже если его нет на месте, он, Рассел, не может бездействовать.

Рассел окинул взглядом бокс. Его вещи, сложенные аккуратной стопкой, лежали рядом — стоит только руку протянуть. Отлично. Теперь он должен одеться так, чтобы никто не заметил, и добраться до телефонов в коридоре. Он попросит Сэма немедленно забрать его отсюда.

Упрямо сжав зубы и превозмогая слабость, Рассел спустил ноги на пол и потянулся за брюками.

Бетти, стараясь не слишком бросаться в глаза, стояла поодаль в коридоре, прислонившись к стене, и поглядывала то на часы, то на бокс. Из-под не доходившей до пола занавески хорошо были видны босые ноги Рассела, безуспешно пытавшегося засунуть их в штанины. Легкая усмешка тронула ее губы, когда она увидела, чем кончилась третья попытка.

В коридоре появился доктор Шнейдер, и она, махнув ему рукой, отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика. Он был горький и невкусный.

Зачем она торчит здесь? Неужели из-за этого вздорного типа, в которого несколько месяцев назад всадили пулю? Короткий обмен репликами между врачом и Расселом и то, как он спокойно и обыденно сказал о своем ранении, произвели странное впечатление на Бетти. Рассел сообщил об этом таким спокойным и обыденным тоном, словно речь шла об укусе комара. Возможно, так принято в его профессии, в том мире, из которого, по его словам, он уже ушел. Почему этот так волнует ее?

Прогнав опасные мысли и вернувшись к действительности, она окинула взглядом коридор, стайки спешащих медсестер, врачей…

Бетти сморщила нос, вдруг ощутив резкий запах карболки. Беспокоясь о Расселе, она совсем забыла о своей аллергии на больничные запахи. Когда она была в больнице в последний раз? Когда навещала Айру после родов? Нет, Айра родила Кендала и Джуди дома. Значит, это было… Ее вдруг охватил страх. Боже мой, это было, когда смертельно ранили Стива!.. Почему она вспомнила об этом? Ей следует забыть этот ужас, ведь прошло столько лет. Да, с тех пор она не бывала в больницах, а теперь вот пришлось… Но сейчас никто не умер и она пришла сюда только потому, что у Рассела, кроме нее, никого из знакомых не было в этих краях.

В сущности, убеждала она себя, он ей безразличен, просто ему надо помочь, пока друзья не разыщут его и не увезут отсюда.

Решив таким образом этот вопрос, она приготовилась ждать, мысленно дав Расселу пять минут, чтобы завершить борьбу с непокорными джинсами. Если он не справится, что тогда? Она должна решить: уехать без него или помочь ему наконец одеться. Бетти представила, какова будет его реакция, если она попытается предложить свою помощь. Он так дорожит своей драгоценной независимостью…

К счастью, Бетти не пришлось решать эту дилемму. Через четыре с половиной минуты Рассел откинул занавеску бокса и вышел в коридор. Его вид в даже привыкшей ко всему больнице был достоин удивления. Волосы всклочены, сорочка расстегнута и не заправлена в брюки; правда, с молнией на джинсах он справился. Однако он был босиком, в одной руке он держал ковбойские сапоги, в другой — кожаную куртку.

Бетти застыла, не донеся до рта стаканчик с совершенно холодным кофе. Доктор Шнейдер был прав, позавидовав его мускулатуре. Но не это она заметила в первую же секунду, когда увидела его почти обнаженный торс в не застегнутой рубахе. Более всего ее умилила своей беззащитностью темная ямка его пупка, выставленного на всеобщее обозрение. Только ли умилила или взволновала тоже? Бетти покраснела. Как это так, она, взрослая разумная женщина, вдруг готова потерять самообладание из-за чьего-то пупка? Что за напасть?