Он подтянул к себе старую плоскую подушку, схватил и нахлобучил на голову, прижал к ушам, к лицу, закрываясь от реальности. Зажмурился и замер. Так и сидеть, не шевелясь, а еще лучше — забраться под одеяло, лечь набок, поджав ноги, в душной темноте, и лежать, пока не раздадутся Юлькины шаги, шелест пакета (ведь на самом деле она просто выходила в магазин!), скрип дверцы холодильника…

Почти минуту Саня сидел с подушкой на голове, но потом заставил себя отбросить ее. Ходики над трюмо, показывающие три часа, стояли. Из зеркала на Саню уставился красноглазый парень: небритый, долговязый, спортивный. Русые волосы, нечесаные и свалявшиеся, отросли по плечи. Щетина недельная. Саня поднялся, собрал патлы в «хвост», стянул найденной в ящике резинкой. Так лучше.

«Ушла — скатертью дорожка! — раздраженно подумал он. — Ну и дура! Мне даже лучше, никто пилить не будет, а теща пусть подавится!» Но эти мысли сразу сменились другими: «Тебе двадцать пять, тебя бросила жена, потому что ты — неудачник. Нуб в игре и по жизни. Потому что уже… сколько же? Месяца три ты не выходишь из дома. Не работаешь. Забросил спорт. А Юльке разве легче пришлось? Ты, вместо того чтобы поддержать ее, растворился в виртуале. А теперь иди и верни жену!»

Но вместо этого потянуло играть. Нырнуть в бряцанье мечей, шипение заклинаний, звон монет, рев чудовищ, боевые выкрики, стоны умирающих… В игре смерть — иллюзия, там убиваешь, не лишая жизни, и гибнешь, не умирая. Поэтому Саня и сбежал туда: прячась от настоящей смерти.

Только вот комп не работал, и Саня принялся одеваться. Джинсы валялись на стуле, а за футболкой пришлось лезть в шкаф. Где, как и в первом, не осталось Юлиных вещей, но на одной из полок молчаливым напоминанием лежал пакет, приготовленный на выписку из роддома.

Они купили приданое заранее, посмеявшись над приметами. Но вещи так и не пригодились.

Саня запихнул пакет в самый низ шкафа. Мысли о ребенке, родившемся мертвым, отнимали силы. А силы сейчас нужны.

Проходя мимо кабинета, он снова увидел сквозь жалюзи зелень неба. Это было так необъяснимо, настолько не укладывалось в голове, что Саня поспешно отвел взгляд. А перед дверью, уже повернув ручку, остановился, напуганный тем, что собирался сделать: выйти из квартиры. Обернулся… Знакомая кухня, комната в конце коридора. И там, на столе, компьютер. Манит к себе, будто ценный артефакт — сталкера. Один шаг — и все это останется за спиной, но он боялся того, что ждало снаружи: людей, улиц, машин, самого мегаполиса, накрытого гигантским зеленым колпаком.

Хотя небо — это, наверное, все же галлюцинация. Нарушение зрения, сдвиг в голове. Слишком много пялился в монитор, слишком долго через зрачки входил в мозг игровой код, вот и перемкнуло. А Юля вернется, никуда не денется, не жить же ей со вздорной капризной матерью. Придет, не прямо сейчас, так к вечеру, не вечером, так утром, а к тому времени мозги отдохнут, небо вернет свой цвет, исчезнут дикие изумрудные молнии, да и электричество включат — и можно будет снова…

Саня вздрогнул, сообразив, что уже отпустил ручку, и решительно распахнул дверь.

В длинном коридоре, ведущем к лифтам, было темно и воняло кошками. Натыкаясь на велосипеды, санки, ящики, он выбрался на лестничную клетку, где звучали голоса растерянных соседей. Лифт, как и следовало ожидать, не работал, Саня пошел пешком. Миновал двух встревоженных теток с третьего этажа, мирного алкоголика дядю Мишу со второго, потом еще каких-то людей… С ним попытались заговорить, но он — отмахнулся, быстро спустился на первый и оказался на улице.

Во дворе, у подъездов и на детской площадке, толпился народ. Люди уставились на небо. Было непривычно тихо: ни гула МКАДа, ни городского шума. Только дети плакали и выли собаки. В странном зеленом свете цветы на клумбе казались искусственными, а лица людей — мертвенно-бледными.

— Что это? — шептала, будто заведенная, курносая блондинка. — Что случилось? Что это? Что же это такое?!

У Сани не нашлось ответа. Интересно, метро работает? Другие тоже видят зеленое небо и ветвящиеся молнии, значит, он не свихнулся, с ним все в порядке (насколько это возможно для человека, несколько месяцев проведшего в компьютерных играх), он сможет найти Юлю.

Вокруг разлилась тревога, она читалась на лицах людей, в их движениях, интонациях, взглядах. Не оборачиваясь, Саня пересек двор и вышел на улицу Лескова. Машины стояли. Здоровенный черный джип врезался в грузовую «газель», были и другие аварии, но ничего серьезного Саня не заметил. Водители толпились у заглохших автомобилей, на газоне бульвара, разделявшего полосы, кого-то били. Саня поспешил дальше, к станции «Алтуфьевская».

А если метро не ходит? Вдруг электропоезда остановились, как и машины… Надо проверить, решил он, и побежал.

Уже три месяца Саня не занимался, и дыхание сбилось. Он не курил и вел, в общем-то, здоровый образ жизни, но тело многое успело забыть. Участился пульс. Саня несся мимо растерянных прохожих, жалея, что не угнал соседский велосипед. Теща живет на «Парке Победы», если метро закрыто, на своих двоих туда добираться долго.

Чистый, зеленый район недалеко от Кольцевой дороги, палатки с фруктами и цветами вдоль тротуара… По сторонам разделенной бульваром улицы высились панельные дома, из окон и с балконов которых высовывались жильцы и, разинув рты, тыкали пальцами вверх. Кто-то перевернул лоток с фруктами, и Саня чуть не упал, наступив на ярко-красное яблоко. Мякоть с сочным хрустом размазалась под подошвой.

Впереди, над деревьями, поднимались клубы дыма. Саня замедлил ход, заметив, что ледоколом рассекает людской поток. Бледные, перепуганные, растрепанные, москвичи бежали от метро. Ревели дети, заплаканные матери тащили их волоком. Мужики толкали друг друга, бранились.

Зеленый небосвод перечеркнула изумрудная молния. Люди уставились вверх. Неподалеку пронзительно завизжали, толпа поперла быстрее, поддавшись панике. Выпученные глаза, раззявленные рты… Саня свернул. Разум отключался, просыпались инстинкты. Сейчас бы влиться в поток, затеряться и улепетывать подальше от опасности. Нельзя! Вспрыгнув на лавку, он схватил за руку спешащую мимо девчонку лет четырнадцати, притянул поближе: