– О чем он говорит? – спросил какой-то мужчина, стоявший и толпе.

– Они не понимают тебя, – прошептал Симон-Петр, – скажи им, что ты Мессия!

– Один сеет, другой пожинает урожай, – продолжал Иисус. – Для вас настало время собирать урожай, который другие посеяли.

Ученики заволновались. Вдруг Искариот выкрикнул:

– Славьте Мессию!

Те, кто не расслышал слов о жатве и урожае, подхватили его призыв.

– Славьте того, кто принес вам слово Иеговы! Вместе с ним снимается великая заря!

Крики усилились. Иисус испытывал разочарование. Они не поняли его. Они прервали его и славили как того, кем он не был. Они радостно пожимали ему руки, но их одурачили. А сколько радости, Сколько ожидания читалось на лицах! Да как же можно было их разуверить?! Непонимание! Они принесли еду и уговаривали его остаться в Сихеме.

– Да, конечно, мы останемся, – уверял их Симон-Петр.

Но ради кого? Иисус искал глазами Сепфору, однако в этой толпе он был единственным, кто улавливал аромат морозника, хны и земли.

Иисус не вспоминал об этом эпизоде до тех пор, пока они не собрались покинуть город. Впрочем, во время пребывания в Сихеме он нечасто встречался с учениками, за исключением Иоанна, который постоянно держался подле него, словно прирученная газель. Молчаливый, отрешенный, с глазами, полными страха. Ученики же встречались с людьми, которые хотели понять, что он говорил, и убедиться, что он действительно Мессия. Они ели и пили по нескольку раз в день, а когда он призвал их к себе, они отнюдь не были трезвыми. С темными кругами под покрасневшими глазами, зевающие, они выглядели помятыми при холодном свете зимнего утра. Даже Фома, человек, умудренный опытом, и Иаков, обладавший от природы спокойным нравом, походили на сов, застигнутых врасплох ярким светом дня.

– У некоторых есть уши, но они не слышат, – саркастически произнес Иисус. – Возможно, некоторые из вас жаждут быть Мессией?

– Если ты не хочешь быть Мессией, нужно, чтобы кто-нибудь им стал, – сказал Искариот.

– Путь свободен, – ответил Иисус.

– Но я не умею лечить людей, – возразил Искариот.

– И это все? Я научу тебя. А другие, вы тоже хотите стать Мессией?

– Нам действительно хотелось бы знать, как лечить людей, – отозвался Матфей.

– Лечить людей, – повторил Иисус. – Ив этом состоит призвание Мессии?

– Это именно то, чего ждут люди, – сказал Варфоломей. – В Сихеме ты никого не вылечил. Это потому, что они самаритяне? Однако же ты разговаривал с одной из их женщин. С некой Сепфорой. Той самой, которая утверждает, что ты настоящий Мессия.

Иисус покачал головой.

– Пророк в своем отечестве всегда говорит против ветра, – сказал он.

Вылечи язву, избавь от хромоты, наложи повязку – и ты уже Мессия. Им нужен не только военачальник, но и хороший врач. Нет ничего странного в том, что Аполлоний отправился в иные края. Дела иудеев его не интересовали. Кудеснику только и остается, что хлестать менял в Храме. Иисус устал от них, в том числе и от этих четырнадцати. Это поняли проницательный Фома и чувствительный Иоанн. Ему будет лучше одному. Еще немного, и они, призвав на помощь вино, вынудят его стать Мессией. Он решил немедленно расстаться с ними. Но, возможно, со временем они научились бы…

– Мы отправляемся, – сказал Иисус.

По дороге в Капернаум им, разумеется, как всегда, устроили праздник. Группы, даже толпы людей несли лавровые ветви, подарки, еду, одежду, накидки, сандалии, деньги. Матфей всем подношениям вел учет. Люди слышали разговоры о том, что произошло в Храме. Некоторые придумывали невероятные подробности, утверждая, что Иисус будто бы отхлестал первосвященника и раздал деньги менял бедным. «Ты наделен духом Илии», – говорили одни. Другие настаивали на том, что это дух Иезекииля, третьи – что это дух Исайи, – смотря кому что нравилось. Вдруг Иисуса охватило желание уйти одному в Каппадокию. Диалог между ним и его учениками прервался, или, по крайней мере, приостановился после того ужина в Кане, когда люди твердо поверили, что он Мессия. Иоанн спросил его с лукавой улыбкой:

– Учитель, неужели ты будешь утверждать, что говорить против ветра – все равно что сеять против ветра?

Так подросток впервые прервал молчание, воцарившееся после ухода из Сихема. Все слышали вопрос и теперь ждали ответа.

– Возможно, я действительно плохой сеятель, Иоанн. Но зерна отборные.

– Зерна проросли, – сказал Симон-Петр. – Вскоре для тебя настанет время жатвы.

– Разумеется. Но жатва ничего не принесет ни мне, ни вам.

– Неужели мы ничего не получим? – удивился Искариот.

– Если урожай окажется хорошим, – ответил Иисус, – вас накормят.

– Кто?

– Дух, который будет заключен в вас.

– Только в нас?

– Достоин ли богач, отказывающий в куске хлеба бедным, Царства? А если этот хлеб – хлеб небесный?

– Даже для женщин? – спросил Иуда, сын Иаковлев.

– А разве женщины не созданы Богом?

– Но они пробуждают плоть и делают нас тяжелыми, – настаивал Иуда, сын Иаковлев.