После посещения хуторка на берегу Бугей-фьорда разведчики перебрались на новое место, к дороге, к тем хуторкам, что расположились у оконечности залива. Перенесли туда все свое имущество, основали себе более удобную базу. Назвали ее Фредхейм — мирный дом.

Больше в Бугей-фьорд не ходили. С Педерсеном встречались довольно регулярно в условных местах в горах. Но в последних числах июля Педерсен сообщил, что его отпуск по болезни заканчивается, свободного времени будет мало. Да и в горы стало ходить опасно: созрели ягоды, грибы, их собирают местные жители. В окрестностях не на один десяток километров все друг друга знают.

Педерсен предупредил разведчиков, чтобы они держались настороже, могут прийти люди собирать морошку, которой нынче уродилось много. Да и сами разведчики видели охотников и рыболовов. К ним Арне не советовал подходить: только людям доверенным комендатура и ленсманы дают разрешения появляться с оружием. Он указал на землянку Виктора Ларсена, областного инспектора по охоте из Бьерневатна, члена национал-социалистской партии.

Арне сказал, что в ближней округе людей, которым можно довериться и которые вхожи к оккупантам, больше не сыщешь, все держатся возле своих домов, рыболовных и сенокосных угодий, даже в Киркенес не ездят. А без пропуска туда не попадешь.

К концу июня продукты иссякли. Через две недели самолет пошел на заброску, но его сбили. Разведчики жили только крохами, что удавалось покупать Педерсену и приносить им, да ловили рыбу на озере и в протоках. В конце июля самолет удачно скинул тюки.

Арне Педерсен на одну из последних встреч принес разведчикам полный экземпляр новой инструкции об оккупационном режиме в Норвегии, разработанной службой безопасности, полицией, согласованной с военным командованием и утвержденной рейхскомиссаром. В ней подробно расписано, кому и куда можно ездить и на каком транспорте, чьи разрешения иметь, какие документы выдаются на руки, как выходить на лов рыбы, какая кара ждет тех, кто посягнет нарушить этот режим. Изложение этого документа, выдержки из него отпечатаны и развешаны в городах и поселках. Население должно было усвоить эти предписания и неукоснительно их исполнять. Особые строгости вводились в пограничной зоне, примыкающей к фронту на Лице и водам вокруг Варангера. Суровые карательные меры, которые ввели оккупанты, испугали даже людей, дружелюбно настроенных, готовых помогать разведчикам и бойцам Сопротивления.

Доносить немецким властям стали не только о неизвестных лицах, но и о родственниках, которые появлялись неожиданно.

Арне рассказал, что совсем недавно в Бугей-фьорде к своему дяде Гоарнсарну зашел Рикард Юхансен. Этот разведчик еще осенью 1941 года высаживался на Варангер в группе Кудрявцева. Когда начались облавы, Юхансен сумел скрыться. Пробираясь к линии фронта, Рикард зашел в Бугей-фьорде к своему дяде и попросил его на боте перебросить на другую сторону фьорда. Дядя не только не помог племяннику, но сказал, чтобы тот немедленно уходил от него, а сам донес в комендатуру. Немцы организовали погоню и поиск. Невдалеке от линии фронта Рикард попал в засаду и в перестрелке погиб. Группа снова сменила базу, перешла со всем своим имуществом в долину реки Пасвик-Эльв.

В последних числах июля разведчикам рассказали о довольно курьезном случае. Несколько немецких судов в охранении боевых кораблей плыли возле Вардё в густом тумане. Кому-то из наблюдавших показалось, что на караван вышли советские корабли. Конвойные открыли огонь, к ним подключились батареи с Кибергнеса и Вардё. Пока разобрались, несколько снарядов попало в свои суда и корабли.

Чтобы скрыть конфуз, немцы пустили по селениям слух, что к Варангеру шел русский десант, но его уничтожили корабли и береговые батареи.

Когда группа вела наблюдение с круто падающей высоты у Бугей-фьорда, отчетливо виделось, как по Бек-фьорду проходят в Киркенес и обратно транспортные суда и боевые корабли. Радиограммы об их движении поступали в Полярное без задержки, оперативно.

Ходок в Киркенес выведал расположение складов, что в них хранится, показал на карте, сверясь с принесенной им схемой, точные местонахождения береговых и зенитных батарей, узнал, что морем завезли химические снаряды.

Кроме того, ему удалось за приличную цену купить у служащего комендатуры немецкую карту, на ней был показан маршрут вражеской разведывательной группы, которая высадилась на советское побережье с подводной лодки в губе Вичаны, обследовала довольно большой район и незаметно вернулась к себе. Разведчики передали сообщение на базу, карту оставили себе, чтобы переправить потом командованию. С добытчиком ценной информации щедро расплатились.

Пошла последняя неделя августа. Радист Оддвар, по обыкновению прослушивая эфир на случай экстренного вызова базы, наткнулся на передачу норвежского радио из Осло. Диктор читал сообщение немецкого командования и канцелярии рейхскомиссара. В нем население оповещалось, что в районе Берлевога за помощь советским разведчикам арестована и осуждена большая группа норвежцев, 11 человек казнены, остальным даны большие сроки тюремного заключения и лагерей. Фамилии большинства он успел записать. Донесение об этом Оддвар тут же отстучал на базу.

В те же дни разведчики собрались в Скуфосс — местечко в южной оконечности коммуны Сер-Варангер, возле самой границы с Финляндией, невдалеке от Никеля.

Часа два-три наблюдали из кустов за селеньицем. Место тут довольно пологое, ровное, долина пограничной, вытекающей из большого озера Инари и то вливающейся, то протекающей через целую цепь озер реки Паатс-Йоки, пока она у Киркенеса вольется в Бек-фьорд. Неприятельских солдат не было видно, патрульные машины не проезжали. Только временами то в одну, то в другую сторону шли грузовики, некоторые с натянутыми на стойки брезентовыми пологами, да проезжали повозки, запряженные лошадьми.