– Андрюша? Я, милый, я. Не хочешь чайку со мной попить? Вот спасибо тебе, уважишь старика! Есть печенье, есть, заходи просто так.

Он посидел немного, глядя на смеющуюся женщину на портрете, промокнул вдруг заслезившиеся глаза платком и спрятал фотографию в ящик стола.

Вика не могла сказать, сколько дней прошло с тех пор, как она убежала от палатки. Все происходящее слилось в ее сознании в одну кромешную ночь, в середине которой иногда вставало солнце. Один раз день был такой длинный, что ей стало казаться, будто он никогда не закончится, но его все же сменила ночь. А наступивший следом день продлился всего несколько часов, хотя она допускала, что уснула и не заметила, сколько прошло времени. Теперь Вика могла допустить все, что угодно.

За ней наблюдают. Она поняла это на следующее утро после той страшной ночи, когда видела безголовых мурен и зловонные тела, движущиеся к ней из леса. Утром, открыв глаза, Вика обнаружила себя лежащей на песке возле океана, и на ее ноги время от времени набегала особенно сильная волна, постепенно засыпая их песком. «Так и лежать… – думала Вика, безучастно наблюдая за переменчивой синевой воды. – Всю занесет песком… Пусть. Хорошо…»

Но новая волна принесла существ, которых она раньше не видела, – тонких рыб размером с ладонь, похожих на веретено. Их было пять – все красновато-рыжие, с желтым отливом на боках и отчетливыми синими полосами на голове и спине. Глазки у рыб были большие, как пуговицы на стареньком Викином пальто, и выпученные, и при взгляде на них девушке стало не по себе. Она резко выдернула ноги из песка, и рыбы, испуганные поднятой ею песочной бурей, молниеносно исчезли в глубине.

Глядя на то место, где только что плавали полосатые с пуговичными глазами, Вика почувствовала, что спину ей жжет чей-то взгляд. Точнее, она ощутила его не спиной, а тем местом под затылком – где заканчивается линия волос. Она уняла дрожь в руках, вышла, пятясь, из воды, и лишь затем резко обернулась к лесу.

Ветки чуть наискось от того места, где она стояла, подрагивали, словно кто-то только что отвел их рукой. Вика постояла молча, не сводя глаз с деревьев, но в лесу ничего не происходило.

– Галлюцинации, – прошептала она, вспомнив ночной кошмар.

Но это объяснение прозвучало неубедительно. Днем ей не чудились мурены, не скалились в страшной ухмылке головы, из которых вытекала не кровь, а нечто иное, а значит, и дрожание ветвей не было галлюцинацией. Поняв это, Вика стремительно бросилась в лес, совсем забыв про пауков, обитающих в нем.

Лес ошеломил ее звуками и запахами. Казалось, прошел год с тех пор, как она последний раз углублялась в него, и за это время лес изменился, стал живым, настороженным и враждебным по отношению к ней. Ветки били Вику по лицу и голым рукам, два раза она сильно обожгла ногу об узкие зазубренные листы, напомнившие ей об утренних пучеглазых рыбах. Но самое страшное заключалось в том, что она чувствовала – за ней постоянно следят. Кто-то двигающийся быстро и проворно, бесшумный и очень хитрый шел за ней по пятам, посмеивался над ее падениями, страхом и выглядывал из-за зеленовато-коричневых стволов деревьев. Он был здесь своим, а не чужаком, как она – чужаком, не знающим, что делать и куда бежать.

В конце концов она закричала. Отчаяние взяло верх, и Вика явственно поняла, что не сможет выследить скрывшегося в лесу, пока он сам этого не захочет.

– Отпусти меня! – закричала она, но голос странным образом потерялся в листве, и девушка поразилась тому, как слабо и жалко он звучит.

– Кто ты? – спросила она, сглатывая слезы. – Кто-о-о ты-ы-ы?!

Ей показалось, что вокруг нее возникла плотная прозрачная стена, глотающая все звуки. Вика была уверена, что ее крик не слышен даже на берегу.

Она обернулась, пытаясь понять, где находится палатка с ящиками, но вокруг стояли одинаковые деревья и одинаковые кусты, повторяющиеся через равное расстояние, словно кто-то клонировал изображение в компьютерной программе, воплотил его в жизнь, а затем поместил внутрь ее, Вику. «Меня сюда заманили, – мелькнула мысль, от которой голос и вовсе пропал, словно провалившись внутрь горла. – Зачем? Зачем?!»

Она бросилась бежать прочь из зеленой чащи в ту сторону, где, как ей казалось, должна была стоять палатка, но, выскочив из леса, с замиранием сердца увидела, что берег совершенно пуст. Вика потерянно бродила по песку, пытаясь найти хотя бы следы от ящиков, матраса, консервных банок, но не видела даже собственных следов.

– Сколько вас здесь? – выдохнула она, обернувшись к лесу, и почувствовала с ужасом, что теперь на нее смотрят со стороны океана. – Сколько? Трое? Пятеро? Больше?

Она подавила в себе порыв истерично рассмеяться и опустилась на песок. Интересно, что они придумают дальше? Пока ее оставили без еды и воды.

Что-то красное расплылось по песку возле нее, и Вика со странным ощущением полной нереальности происходящего заметила, что по расцарапанной руке тонким ручейком бежит кровь.

«Они придут на запах, – подумала она. – Нужно смыть».

Девушка подошла к океану, зачерпнула воды и плеснула на ранку. Защипало так, что она вскрикнула и принялась вытирать соленую воду, не понимая, что делает. Очнулась она от того, что заметила на дне в двух шагах от себя чью-то внимательную плоскую морду. Обитатель дна выдал себя, пошевелившись и нарушив рисунок, создаваемый его расцветкой и рельефом песчаного дна: волнообразные линии сместились, и Вика увидела контур тела – широкий, овальный, размером с большую тарелку, с одной стороны которой виднелись близко посаженные черные глаза. Она осторожно попятилась назад, внимательно глядя на затаившуюся рыбу, если только на дне лежала рыба, а не что-то иное, и перевела дыхание, только когда до границы волн осталось не меньше двух метров. «Господи, что я делаю? Зачем я полезла смывать кровь морской водой?»