– Удобная вещь, - сказала Зарика, залезая в кабину.
– Как в старину обходились без автолетов?
– улыбнулась она.

– Будем любоваться спящей планетой сверху или поспешим?
– спросил Борца.

– Поспешим, - сказала Зарика.

– Тогда держись, - произнес Борца и набрал на пульте киберштурмана координаты биостанции.

Машина вонзилась в стратосферу, чтобы оттуда, описав гигантский угол, спикировать на Крымское побережье.

Борца посмотрел на часы, что-то прикинул на калькуляторе.

– Ты будешь на биостанции в пять утра, - сказал он.

– Побродим сначала немного?
– тихо сказала Зарика.
– Море посмотрим...

Борца кивнул. Перейдя на ручное управление, он посадил машину высоко в горах, на площадке среди скал, которую обнаружил локатор.

Они отпустили автолет и осторожно двинулись вниз. Ярко светила южная луна. Спускаться было трудно. Помогали корневища кустарников, выступы скал.

Когда внизу блеснуло море, они остановились, чтобы отдышаться.

– Как ты находишь наш век?
– спросил Борца.
– Сильно изменился мир?

– И да и нет, - сказала Зарика.
– Многое стало иным. Многое трудно постичь, да многого я еще и не знаю. Но есть то, что не меняется, и это помогает удержать равновесие. Вот эти горы... Море... Луна, - указала она вверх.

– Горы рушатся, моря мелеют, - сказал Борца.

– В течение миллионов лет. А что для них какой-то жалкий век? Один миг, не больше, - произнесла Зарика.
– И сто лет спустя в этих горах так же будет кто-то бродить и над ним будет сиять такая же точно луна.

– Ошибаешься, луна будет другая, - сказал Борца.

Зарика посмотрела на него вопросительно.

– Луна оденется в воздушную оболочку, - пояснил Борца.
– И это будет не через сто лет, а гораздо раньше. Там сейчас ведутся большие работы по созданию искусственной атмосферы.

– Ну и что? Луна останется на месте.

– Но цвет ее изменится. Луна будет голубой, как наша Земля издали, сказал Борца.
– Вон "твоей души предел желанный", - указал Борца.

Окруженный горами, возвышался Чертов палец - торчащая вверх гранитная скала. Рядом прилепилось несколько легких строений.

– Биостанция?

– Да.

– Выкупаемся на прощанье, - предложила Зарика, и они вновь начали спускаться.

Неожиданно Зарика споткнулась о какой-то предмет. Борца нагнулся и поднял пустую бутылку, бог весть как попавшую сюда. Бутылка была не из пластика, а из древнего стекла. Правда, определить это было не просто. Бутылка, видимо, долгое время пребывала в море, волны обкатали зеленоватое стекло, сделав его матовым.

Светлело.

Зарика взяла бутылку из рук Борцы. Внутри что-то смутно белело.

– Открой, - попросила Зарика.

Борца присел на корточки, пытаясь вытащить разбухшую пробку.

– Такие бутылки раньше были вестниками несчастья, - сказал он. Моряки, терпящие бедствие, бросали бутылку с запиской в море: авось кому-нибудь попадется.

Наконец просмоленная пробка упала на влажный песок. Борца перевернул бутылку и осторожно встряхнул ее.

– Не разбей, - сказала Зарика.

Из горлышка показалась узкая трубка, перехваченная нитью. Видно, тот, кто перевязывал, спешил: нить в двух-трех местах была оборвана и наскоро связана.

– Письмо, - прошептала Зарика.

Борца потянул узелок, и истлевшая нить рассыпалась. Однако бумага слиплась, и лист не разворачивался.

– Наверно, бумага влажная, - сказала Зарика.
– Положи на песок, пусть просохнет.

Но когда через несколько минут Зарика попробовала развернуть трубку, та рассыпалась.

– Что я наделала...
– вырвалось у Зарики.

– Воздействие кислорода, - сказал Борца.
– Записка пролежала в бутылке слишком долго, и свежий воздух оказался для нее гибельным.

Налетевший порыв ветра разметал по песку истлевшие клочки бумаги.

– Дождался ли он помощи?
– спросила Зарика.

Вместе с рассветом пробуждалось и море. Волна стала свежей. Они заплыли далеко-далеко, так что берег был еле виден. Усталые, вылезли на берег и растянулись на влажном песке.

– Биостанция отсюда похожа на ласточкино гнездо, правда?
– спросила Зарика.

– Похожа, - согласился Борца.

Он смотрел теперь на мир глазами Зарики - широко раскрытыми, наивными, удивленными глазами. Может быть, это самое драгоценное свойство человека всему удивляться? Не здесь ли начало всех открытий?