Стихотворения
вернуться

Апухтин Алексей Николаевич
Шрифт:
На могиле твоей, ох родная моя,Напролет всю ту ночку проплакала я.И вот нынче в потемках опять,Как в избе улеглись и на небе звездаЗагорелась, бегом я бежала сюда,Чтоб меня не могли удержать.Здесь, родная, частенько я вижусь с тобой,И отсюда теперь (пусть приходят за мной!)Ни за что не пойду… Для чего?Я лежу в колыбельке… Так сладко над нейЧей-то голос поет, что и сам соловейНе напомнит мне звуков его.И родная так тихо ласкает меня…Раз заснула она среди белого дня…И чужие стояли кругом, —На меня с сожаленьем смотрели они,А когда меня к ней на руках поднесли,Я рыдала, не зная о чем.И одели ее, и сюда привезли.И запели протяжно и глухо дьячки:«Со святыми ее упокой!»Я прижалась от страха… Не смела взглянуть…И зарыли в могилу ее… И на грудьПоложили ей камень большой.И потом воротились… С тех пор веселейУж никто не певал над постелью моей, —Одинокой осталася я.А что после, не помню… Нет, помню: в избеЖил какой-то старик… Горевал о тебе,Да бивал понапрасну меня.Но потом и его уж не стало… ТогдаЯ сироткой бездомной была названа, —Я живу у чужих на беду:И ругают меня, и в осенние дни,Как на печках лежат и толкуют они,За гусями я в поле иду.Ох, родная! Могила твоя холодна…Но людского участья теплее она —Здесь могу я свободно дышать,Здесь не люди стоят, а деревья одни,И с усмешкою злой не смеются они,Как начну о тебе тосковать.Сиротою не будут гнушаться, как те,Нет! Они будто стонут в ночной темноте…Всё кругом будто плачет со мной:И так пасмурно туча на небе висит,И так жалобно ветер листами шумитДа поет мне про песни родной.1 октября 1855

Няня

Не тоскуй, моя родная,Не слези твоих очей.Как найдет кручина злая,Не отплачешься от ней.Посмотри-ка, я лампадкуПред иконою зажгла,Оглянись: в углу кроваткаИ богата и светла.Оглянись же: перед намиСладко спит младенец твойС темно-синими глазами,С светло-русой головой.Не боится темной ночи:Безмятежен сон его;Смотрят ангельские очиПрямо с неба на него.Вот когда с него была ты,От родимого селаВ барский дом из дымной хатыЯ кормилицей вошла.Всё на свете я забыла!Изо всех одну любя,И ласкала, и кормила,И голубила тебя.Подросла, моя родная…С чистой, пламенной душой,А красавица такая,Что и не было другой.Ни кручины, ни печали —Как ребенок весела…Женихи к тебе езжали:За богатого пошла.С тех-то пор веселья думаИ на ум к тебе нейдет;Целый день сидишь угрюмо,Ночи плачешь напролет.Дорогая, золотая,Не кручинься, не жалей…Не тоскуй, моя родная,Не слези твоих очей.Глянь, как теплится лампадкаПред иконой, посмотри,Как наш ангел дремлет сладкоОт зари и до зари.Над постелькою рыдая,Сна младенца не разбей…Не тоскуй, моя родная,Не слези твоих очей.13 ноября 1855

Шарманщик

Темно и пасмурно… По улице пустойШарманщик, сгорбленный под гнетом тяжкой ноши,Едва-едва бредет с поникшей головой…И тонут, и скользят в грязи его калоши…Кругом так скучно: серый небосклон,Дома, покрытые туманной пеленою…И песней жалобной, младенчески-простоюШарманщик в забытье невольно погружен.О чем он думает с улыбкою печальной?Он видит, может быть, края отчизны дальной,И солнце жгучее, и тишь своих морей,И небо синее Италии своей…Он видит вечный Рим. Там в рубище торговкаСидит на площади, печальна и бледна;Склонилася на грудь кудрявая головка,Усталости томительной полна…С ней рядом девочка… На Север, одиноки,И день и ночь они глядятИ ждут его, шарманщика, назадС мешками золота и с почестью высокой…Природу чудную он видит: перед ним,Лучами вешними взлелеян и храним,Цветет зеленый мирт и желтый померанец…Ветвями длинными сплелися кущи роз…Под тихий говор сладких грезЗабылся бедный чужестранец!Он видит уж себя среди своих полей…Он слышит ласковых речейДавно не слышанные звуки…О нет, не их он слышит…Крик босых ребятПреследует шарманщика; горятОкостеневшие и трепетные руки…И мочит дождь его, и холодно ему,И весь он изнемог под гнетом тяжкой ноши,И, как назло владельцу своему,И тонут, и скользят в грязи его калоши..26 ноября 1855Санкт-Петербург

Петербургская ночь

Длинные улицы блещут огнями,Молкнут, объятые сном;Небо усыпано ярко звездами,Светом облито кругом.Чудная ночь! Незаметно мерцаетТусклый огонь фонарей.Снег ослепительным блеском сияет,Тысячью искрясь лучей.Точно волшебством каким-то объятый,Воздух недвижим ночной…Город прославленный, город богатый,Я не прельщуся тобой.Пусть твоя ночь в непробудном молчаньеИ хороша и светла, —Ты затаил в себе много страданья,Много пороков и зла.Пусть на тебя с высоты недоступнойЗвезды приветно глядят —Только и видят они твой преступный,Твой закоснелый разврат.В пышном чертоге, облитые светом,Залы огнями горят.Вот и невеста: роскошным букетомСкрашен небрежный наряд,Кудри волнами бегут золотые…С ней поседелый жених.Как-то неловко глядят молодые,Холодом веет от них.Плачет несчастная жертва расчета,Плачет… Но как же ей быть?Надо долги попечителя-мотаЭтим замужством покрыть…В грустном раздумье стоит, замирая,Темных предчувствий полна…Ей не на радость ты, ночь золотая!Небо, и свет, и лунаЕй напевают печальные чувства…Зимнего снега бледней,Мается труженик бедный искусстваВ комнатке грязной своей.Болен, бедняк, исказило мученьеЮности светлой черты.Он, не питая свое вдохновенье,Не согревая мечты,Смотрит на небо в волнении жадном,Ищет луны золотой…Нет! Он прощается с сном безотрадным,С жизнью своей молодой.Всё околдовано, всё онемело!А в переулке глухом,Снегом скрипя, пробирается смелоРослый мужик с топором.Грозен и зол его вид одичалый…Он притаился и ждет:Вот на пирушке ночной запоздалыйМимо пройдет пешеход…Он не на деньги блестящие жаден,Не на богатство, – как зверь,Голоден он и, как зверь, беспощаден…Что ему люди теперь?Он не послушает их увещаний,Не побоится угроз…Боже мой! Сколько незримых страданий!Сколько невидимых слез!Чудная ночь! Незаметно мерцаетТусклый огонь фонарей;Снег ослепительным блеском сияет,Тысячью искрясь лучей;Длинные улицы блещут огнями,Молкнут, объятые сном;Небо усыпано ярко звездами,Светом облито кругом.13 января 1856

Деревенский вечер

Зимний воздух сжат дремотой…В темной зале всё молчит;За обычною работойНяня старая сидит.Вот зевнула, засыпает,Что-то под нос бормоча…И печально догораетОдинокая свеча.Подле няни на подушкеПозабытое дитяТо глядит в лицо старушке,Взором радостно блестя,То, кудрявою головкойНаклонившись над столом,Боязливо и неловкоОзирается кругом.Недалёко за стеноюИ веселие, и смех,Но – с задумчивой душоюМальчик прячется от всех.Не боится, как другие,Этой мертвой тишины…И глаза его большиеНа окно обращены.Ризой белою, пушистойЕли искрятся светло;Блещет тканью серебристойЛьдом одетое стекло;Сторона лесов далекихСнегом вся занесена,И глядит с небес высокихКруглолицая луна.А ребенок невеселыйК няне жмется и дрожит…В зале маятник тяжелыйУтомительно стучит.Няня спицами качает,Что-то под нос бормоча…И едва-едва мерцаетНагоревшая свеча…26 февраля 1856

Апрельские мечты

О. П. Есиповой

Хотя рассыпчатый и с грязью пополамЛежит пластами снег на улице сонливой,Хотя и холодно бывает по утрамИ ветра слышатся стесненные порывы,Но небо синее, прозрачное, без туч,Но проницающей, крепительной струеюИ свежий пар земли, но редкий солнца луч,Сквозящий трепетно в час полдня над землею, —Всё сладко шепчет мне: «На родине твоейУже давно весны повеяло дыханье,Там груди дышится просторней и вольней,Там ближе чувствуешь природы прозябанье,Там отсыревшая и рыхлая земляУж черной полосой мелькает в синей дали…Из сохнувших лесов чрез ровные поляПотоки снежные давно перебежали.И сад, где весело ребенком бегал ты,Такой же прелестью былого детства веет:В нем всё под сладостным дыханьем теплотыСтремительно растет, цветет и зеленеет».Апрель 1856Санкт-Петербург

Ожидание грозы

Н. Д. Карпову

Ночь близка… На небе черномСерых туч ползет громада;Всё молчит в лесу нагорном,В глубине пустого сада.Тьмой и сном объяты воды…Душен воздух… Вечер длится…В этом отдыхе природыЧто-то грозное таится.Ночь настанет. Черной тучейПыль поднимется сильнее,Липы с силою могучейЗашатаются в аллее.Дождь закапает над намиИ, сбираясь понемногу,Хлынет мутными ручьямиНа пылящую дорогу.Неба пасмурные сводыЯрким светом озарятся:Забушуют эти воды,Блеском неба загорятся,И, пока с краев до краяБудут пламенем объяты,Загудят, не умолкая,Грома тяжкие раскаты.16 июля 1856

«Еду я ночью. Темно и угрюмо…»

Еду я ночью. Темно и угрюмоСтелется поле кругом.Скучно! Дремлю я. Тяжелые думыКроются в сердце моем.Вижу я чудные очи… ТоскоюОчи исполнены те,Ласково манят куда-то с собою,Ярко горят в темноте.Но на приветливый зов не спешу я…Мысль меня злая гнетет:Вот я приеду; на небе, ликуя,Красное солнце взойдет,А незакатные чудные очи,Полные сил и огня,Станут тускнеть… И суровее ночиБудут они для меня.Сердце опять мне взволнуют страданья,Трепет, смущение, страх;Тихое слово любви и признаньяС воплем замрет на устах.И, безотрадно чуя несчастье,Поздно пойму я тогда,Что не подметить мне искры участьяВ этих очах никогда,Что не напрасно ль в ночи безрассветнойЕхал я… в снах золотых,Жаждал их взора, улыбки приветной,Молча любуясь на них?7 августа 1856Павлодар