Шрифт:
— Нет.
— А с кем?
— Вот с ним, если согласен, — указал Тилон на Филлиона.
— Я еду с ним, отец, — не раздумывая, подтвердил Филлион.
День после победы
Тилон назвал вознице место назначения, пояснил, как ехать, и шестерка резвых коней весело поскакала по накатанной дороге.
Встречный люд, из тех, кто припоздал в пути на Олимпиаду, то и дело оглядывался на пышный экипаж.
Долгое время оба молодых человека молчали: Тилон был погружен в свои думы, а Фидлион, верный обычаю, не вдавался в расспросы. Наконец Тилон заговорил и вкратце рассказал другу о Гидоне и ее отце.
— Эта девушка для меня дороже жизни, — заключил Тилон свой рассказ.
— И она согласна поехать с тобой в Спарту?
— Хоть на край света.
— А ее отец?
— С Пелопом дело сложнее. Я долго разговаривал с ним перед тем, как отправиться на Олимпийские игры. Он, понимаешь, колеблется. Наконец-то, говорит, я нашел для себя пристань. Здесь и умереть хочу. Я, говорит, как старый корабль на приколе — поздно, мол, мне пускаться в дальнее плавание.
— Ничего себе пристань! — возразил Филлион. — Ты же говоришь, на него и Гидону все близлежащее селение зубы точит. Они знают об этом?
— Знают, конечно, — задумчиво произнес Тилон. — Но и Пелопа понять можно. Сам понимаешь, с нашей Спартой у него связаны не самые приятные воспоминания.
— Что было — то прошло.
— Верно, — согласился Тилон. — Прошлым жить нельзя. Что ж, может, и уговорим Пелопа уехать вместе с нами.
— Конечно, уговорим. Зевсом клянусь! — горячо заверил Филлион.
Экипаж свернул с накатанного тракта и покатил по проселочной дороге. Перед холмом Тилон велел вознице остановиться.
— Дальше пойдем пешком. Жди нас здесь, — велел Тилон вознице.
Когда они перевалили холм, в воздухе запахло гарью. Вскоре послышался шум потока, бегущего по дну оврага. Молодые люди перешли по стволу, переброшенному через ручей, и поднялись наверх. Тилон шел впереди, все ускоряя шаг. Он совсем позабыл о боли в ушибленной ноге. Остановился, протер глаза… Знакомой ограды не было. Не было ни дома, ни беседки, обвитой диким виноградом и плющом. Место, где обитали Пелоп с дочерью, представляло собой пепелище. Видно, беда случилась совсем недавно — в воздухе еще носились хлопья жирной сажи. Быть может, огонь вспыхнул в тот самый момент, когда он после фантастического прыжка упивался своим триумфом… Вместо того чтобы поспешить своим друзьям на помощь. Нет, не нужно было уезжать отсюда. Будь они прокляты, состязания и все на свете прыжки!
На пожарище Тилон и Филлион обнаружили отпечатки множества ног. Они тщательно исследовали весь участок, но обнаружили только несколько изувеченных до неузнаваемости приборов, с помощью которых Пелоп тренировал своего юного друга, будущего победителя Олимпиады. Каких-либо следов Пелопа и Гидоны они не нашли. Исчез и пес — из собачьей будки торчал лишь обрывок цепи. Что-то блеснуло под последним лучом заходящего солнца. Тилон с усилием, превозмогая боль в ноге, нагнулся, подобрал помятый транспортир, с помощью которого Пелоп замерял угол прыжка — кажется, вчера это было. Тилон стер со стрелки пыль, кое-как распрямил ее и спрятал прибор.
— Найти бы, кто это сделал, — сказал он. — Кто убил их.
— Я думаю, они живы, — сказал Филлион, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Мы найдем их!
Лишь когда солнце опустилось за вершину холма, они двинулись в обратный путь. Бойко стрекотали цикады, словно стремились рассказать Тилону о случившемся. Рядом с прихрамывающим Тилоном, поддерживая его, шагал Филлион, и за обоими тянулись огромные вечерние тени.
— Постоим немного, — сказал Тилон и сошел с дороги на обочину. Тени от деревьев и кустарника, вытягиваясь, слились в одно серое полотнище. Свежее морское дыхание доносило сюда запах йода, гниющих водорослей.
А может, все это приснилось ему: и далекая родина — Спарта, и безжалостный ирен, и олимпийский триумф, и тоненькая молчаливая девушка, и ее отец?
Тилон уронил тяжелый сверток и долго стоял, глядя в небо, на котором начали проступать первые звезды.