И Вахрушинский нудно зарыдал тяжелым муж­ским рыданием.

— Голубчик... бросьте... не надо так отчаиваться... никто, как Бог... может быть, и отыщем вашего сын­ка! — взволнованно вырвалось у Путилина. — Я сам лично приму участие в вашем деле. Вот что: сейчас я должен проехать в ваш дом и осмотреть комнату вашего сына.

Лицо красавца-старика осветилось радостной улыбкой.

— Лошадки мои ждут меня тут. Живо предостав­лю вас, благодетель, в домишко мой!

«Домишко» Силы Федоровича Вахрушинского ока­зался настоящим дворцом. Мы прошли анфиладой роскошно убранных комнат, сверкающих позолотой, богатством истинно купецкой складки .

Вдруг, пройдя несколько коридоров и спустившись по маленькой лестнице, мы очутились совсем в ином царстве.

Тут обстановка была серенькая, мещанско-купецкая. Пахло постным маслом, щами.

— Это ваша черная половина? — спросил Путилин.

— Точно так, ваше превосходительство. А вот и комната сына моего.

В ту минуту, когда мы хотели войти в эту комна­ту, дверь ее быстро распахнулась и на пороге появи­лась фигурка седенького человека.

— Ты что здесь делал, Прокл Онуфриевич? — спросил его Вахрушинский.

— Да горенку Дмитрия Силыча прибирал... — старческим высоким голосом ответил старик, бросая на нас удивленный взгляд голубоватых выцветших глаз. И быстро скрылся в темном закоулке-коридоре.

Комната молодого Вахрушинского отличалась по­разительной скромностью убранства.

Простой деревянный стол, на котором аккуратно лежали синие тетради. Над столом — такая же простенькая полочка, на ней книги в темных переплетах. В углу — кровать, крытая дешевым шер­стяным одеялом. Иконы в углу, стул с продранной клеенкой, вот и все.

— Ого, ваш сын — настоящий отшельник! — про­изнес Путилин, зорко оглядывая комнату-келью мо­лодого миллионера.

— Господи! Золото, всяческая роскошь были ему предоставлены мною. Не захотел. «Ничего лишнего, — говорит, — мне не надо, папаша. От прихотей грех заводится».

Путилин стал разглядывать книги, тетради. Вдруг, разглядывая одну тетрадь, он быстро по­вернулся к купцу-миллионеру и спросил его:

— Скажите, пожалуйста, у вас по средам и пят­ницам едят постное?

— Да-с! — ответил весьма удивленный Вахрушинский.

— Ну, а я могу узнать, что у вас, например, сего­дня на горячее варили молодцам и приказчикам?

Лицо миллионера было чрезвычайно глупо: оно по­просту окаменело от изумления.

— Я сейчас узнаю, ваше превосходительство! — пролепетал он, быстро выходя из комнаты.

— Прости меня, Иван Дмитриевич, — начал я, подходя к моему другу, который быстро вырвал поло­вину страницы тетради, — что я вмешиваюсь в твои «первые шаги» розыска. Но ради Бога, неужели «го­рячее» может играть какую-нибудь роль в деле ро­зыска пропавшего миллионера?..

— Как «все» — нет; но как «частность» — да... — усмехнулся мой гениальный друг.

— Сегодня варили щи, ваше превосходительство... — проговорил миллионер-купец, входя в комнату своего исчезнувше­го сына.

— С грибами? — спросил Путилин.

— А... а вы почему это знаете? — удивленно спросил Вахрушинский.

— Не в этом дело, голубчик. Скажите: кто это вы­шел из комнаты вашего сына? Это — ваш старший приказчик?..

— Воистину чудодей вы, ваше превосходительст­во! — восторженно вырвалось у купца-старика. — Истину изволили сказать. Это мой старший приказчик.

— Пригласите его сюда!

Путилин зажег свою лампу-фонарь, свой знамени­тый потайной фонарь, и спрятал его в карман. Пада­ли уже темные сумерки раннего зимнего дня.

— Скажите, пожалуйста, любезный Прокл Онуфриевич, — обратился Путилин к вошедшему старич­ку, — кто доставил вам письмо от исчезнувшего мо­лодого хозяина Дмитрия Силыча?

— А так, примерно сказать, какой-то неизвестный, не то мужик, не то парень. Сунул мне в руку — и убежал!..

— Так-с... А вы лица этого человека, таинствен­ного посланца, не заметили?

— А именно-с? — почтительно насторожился тот.

— Было ли лицо его с бородой или без бороды?

— Не приметил-с... — ответил старший приказчик. Путилин быстро вытащил из кармана фонарь и направил его на лицо старшего приказчика.

— И ни одного гнуса не заползло в то время, когда вам, любезный, передавали письмо? — загре­мел вдруг Путилин громовым голосом.

От неожиданности и я, и миллионер-хозяин вздрог­нули и даже привстали со своих мест.

Старший приказчик, седенький старичок, отпрянул от Путилина.