Гости и даже сама миссис Гладстон тотчас принялись настаивать, чтобы мисс Тиндалл сыграла что-нибудь, а еще лучше – спела.

– Но я не могу... я совсем не готовилась и давно не играла... – пробормотала Эбби, заливаясь краской, что при ее смуглой коже выглядело весьма пикантно.

– Не смущайтесь, мисс Тиндалл, – ободрил ее мистер Лонгсдейл. – Здесь собрались друзья, и никто не осудит вас за одну или две ошибки. Я помогу вам, если вы знаете дуэт Сильвио и Клариче.

Младшая мисс Хедвич подтолкнула Эбби локтем и прошептала:

– Идите же, от вас все равно не отстанут, а мистер Лонгсдейл сумеет сгладить трудные моменты.

Про себя мисс Кларисса подумала, что это будет премилой шпилькой в адрес Белинды Эварт, но не стала говорить этого вслух, кто знает, какие у Белинды отношения с кузиной?

Эбигейл ничего не оставалось, как послушно усесться перед роялем, хотя ее пальцы дрожали, когда она перелистывала ноты, предусмотрительно положенные перед ней мистером Лонгсдейлом. Знакомые слова и звуки сами приходили к ней, а голос мистера Лонгсдейла чем-то напоминал голос Марио, и Эбби постаралась отогнать от себя мысли о зрителях. Дома она играла только для отца и Джованны и изредка для дам из благотворительного комитета, когда отец приглашал их на чай, следуя раз и навсегда установленной для каждого англичанина традиции.

Светская публика осталась довольна – играла и пела Эбби настолько хорошо, насколько ее успели научить такие одаренные люди, как синьор Фьори и его сестра. Мало кто из английских леди мог похвастаться учителем музыки итальянцем, чаще всего игре обучала девочку все та же гувернантка, и сама заучившая когда-то лишь одну манеру игры и скрупулезно передававшая ее каждой ученице.

Эбигейл была взволнована и напряжена, иначе ее исполнение стало бы поистине блестящим, тем более что ария не казалась ей сложной, но и того, что увидели зрители, оказалось достаточно для более или менее сдержанных похвал.

Миссис Эварт испытывала сложные чувства, похоже, ей суждено было переживать их всякий раз, когда дело касалось Эбби. С одной стороны, успех племянницы принес ей облегчение и даже что-то сродни гордости, но с другой – Белинде досталось гораздо меньше похвал! Да еще мистер Лонгсдейл взял на себя труд покровительствовать мисс Тиндалл, а это, после его дуэта с мисс Хедвич, никак не могло улучшить настроение Белинды.

Домой Эварты и их гостья возвращались молча. Белинда думала о том, куда поедет мистер Лонгсдейл летом, ее беспокоило, что миссис Хедвич, кажется, пригласила его погостить, а мистер Эварт и не подумал поступить так же.

Миссис Эварт прикидывала, сколько денег она может потратить на недостающие наряды для Эбби. Она не сомневалась, что после блистательного дебюта Эвартов станут приглашать везде вместе с мисс Тиндалл.

Эбби вспоминала подробности вечера, стараясь восстановить внутренним взором наряды и манеры дам, их уверенные интонации и остроумные шутки. Она чувствовала, что ей еще предстоит многому научиться, и никак не могла решить, кого из увиденных ею молодых леди она хотела бы принять за образец. Белинду? Кажется, кузина несколько неуравновешенна, ее настроение меняется так часто, что этому наверняка есть какая-то причина, пока скрытая от Эбигейл. Мисс Гладстон? Чересчур надменна и почти не улыбается. Кого-то из мисс Хедвич? Пожалуй. Надо только решить, кто из них понравился Эбби больше.

И лишь мистер Эварт ни о чем не думал. Едва он уселся в карету, как сразу же задремал.

– Так, значит, ты познакомился с протеже моей супруги, дружище? – переспросил мистер Сноуорд своего друга.

Оба джентльмена с удобством расположились в креслах в одном из кабинетов их общего клуба, и мистер Лонгсдейл только что со всеми необходимыми подробностями пересказал приятелю события вчерашнего вечера у миссис Гладстон.

Как и его друг, мистер Сноуорд придерживался мнения, что жена должна быть намного моложе своего мужа, тогда ее живость и его опытность создадут необходимую семейную гармонию. Миссис Сноуорд недавно исполнилось девятнадцать лет, и по сравнению с нею мисс Тиндалл казалась Сноуорду еще совсем ребенком, а потому он причислял ее скорее к предмету опеки своей жены, чем к ее подругам.

– Мисс Тиндалл с ее забавной манерой говорить легко сошла бы за иностранку, если бы не светлые глаза. А уровень, на котором она музицирует, свидетельствует о том, что ее учил настоящий профессионал. Она, кажется, очень любит твою жену, бедняжка обрадовалась, когда узнала, что мы с тобой старинные друзья, словно ее окружали враги.

– Отчасти это так и есть! – фыркнул Сноуорд. – Все эти дамы... как хорошо я представляю их поджатые губы, высохшие сморщенные носы и выцветшие сощуренные глаза... Бедняжка мисс Тиндалл, ее, наверное, заставили несколько раз повернуться вокруг себя, чтобы рассмотреть как следует?

Лонгсдейл рассмеялся.

– Ты преувеличиваешь, конечно, но в целом все именно так и было. Если я правильно понял ситуацию, кто-то из подруг ее тетушки уже видел мисс Тиндалл раньше и нашел ее внешность благоприятной, поэтому остальные приняли ее вполне любезно.

– А их дочери и племянницы? Хорошенькой девушке другие юные леди вряд ли окажут теплый прием, ведь она способна завладеть поклонником какой-нибудь из них.

– Среди моих знакомых леди есть две сестры, мисс Хедвич, они были очень милы с мисс Тиндалл, может быть, потому, что она такая же смуглая и черноволосая, как они. А ее кузина, мисс Эварт, кажется, ей покровительствует. Думаю, осенью мисс Тиндалл ждет большой успех.