________________

К этому времени было предпринято ещё несколько операций прикрытия. Проводились они с того времени, как стало ясно, что успешное завершение работ в лаборатории № 11 уже не за горами. Все такие операции были дипломатического свойства и очень тонкими. Их целью было дать понять силам Мирового Зла, что доселе боровшиеся с ними представители Советского Союза и его стран-союзниц осознали свою младость, слабость и неопытность в такого рода делах, что руководители этих стран видят быстро возрождающееся могущество Мировой Закулисы и готовы капитулировать. Но – при одном обязательном условии: сохранении жизни и свободы своим лидерам и хотя бы какого-то нейтралитета на 10 – 20 лет… Именно такая позиция и такие просьбы были понятны представителям Закулисы, с которыми велись переговоры. Переговоры были тонко организованы, проходили в условиях чисто масонской скрытности и недоговорённостей, символов и знаков. Организация этих переговоров стоила немало сил и здоровья министру иностранных дел. Как известно, с девяносто второго года этим человеком был Владимир Александрович Заломай, бывший крупный партийный работник Бреста. Человек доброжелательный, внешне открытый, энергичный и трудоспособный без меры, он сумел быстро стать великолепным дипломатом и умелым организатором внешнеполитического ведомства страны. Заняв пост „мининдела“ он стал четырнадцатым и последним посвящённым в факт состоявшегося изменения реальности.

– Знаешь, Лёша, – сказал как-то Заломай Фёдорову вскоре после своего посвящения в тайну, – А ведь у меня нередко при встречах с тобой мелькала мыслишка, смутная такая… будто мы с тобой уже раньше встречались… будто – не у меня в Бресте, а у тебя в Калининграде… Возможно такое – в свете открытой мне Тайны?

– Именно так и было, Александрович… – медленно произнёс после раздумий Фёдоров, – Так всё и было… Никто иной как В.А.Заломай долгие годы был главой представительства Республики Беларусь в Калининграде…

– Ну, тогда мне остаётся работать за двоих – за себя того и за себя нынешнего.

Заломай, известный в стране не только своей мудростью, но и выдержкой, нимало не смущался тем, что внешне все эти тонкие переговоры, полные двусмысленностей и недоговорок, внешне ни к чему не привели. Ответов к весне 2009 года получено так и не было, но этого и не требовалось…

Зато вполне естественными выглядели сделанные на фоне этих приготовлений приглашения ко всем ведущим представителям Закулисы, всё более оправляющейся от поражения в конце восьмидесятых. Эти приглашения призваны были послужить как бы напоминанием о ранее сделанных „капитулянтских“ дипломатических ходах. Одновременно они могли быть расценены и как намёк на то, что если и не все, но большинство этих персон „комитета трёхсот“, бильдербергцев, масонов и иже с ними – известны тем, кто пытался с ними бороться, а теперь решился на почётную капитуляцию.

Читатель! Не стоит переоценивать могущество и интеллектуальные качества сил Мирового Зла! А круг их понятий и представлений (о мире, о способностях Человека) весьма узок, зашорен. Не удивительно поэтому, что они поддались на названные уловки!

________________

 Президент Советского Союза Владимир Степанович Никитин и глава правительства Александр Григорьевич Лукашенко, конечно же, посвящённые во все тонкости предстоящей операции „Вариант Дельта“, приложили немало усилий, чтобы все приглашённые прибыли и чтобы повсеместно был обеспечен прямой эфир. Спокойный, рассудительный, чуть тяжеловатый Никитин и худощавый, горячий, со взрывным характером Лукашенко – они прекрасно дополняли друг друга и были едины в одном – в искренней любви к Русскому Народу, к своей Родине, в совместных усилиях, направленных на её процветание. Трудно было Александру Григорьевичу, открытому и прямому до резкости, лукавить и хитрить в ходе подготовки „Дельты“. Чуть легче это давалось ненавидящему всякую подлость, но более дипломатичному от природы Владимиру Степановичу. Во всяком случае, оба с нелёгкой задачей справились. Заметим, что вопреки названию данной главы, ничего странного в этом не было. Не было странностей и со стороны трёх других организаторов названной операции – маршала Шебуршина, генерал-полковника Фёдорова и генерал-лейтенанта Платонова. Каждый из них чётко и последовательно исполнял свою роль в совместно разработанном плане этой грандиозной операции. Так что, странности проявились совсем у других людей и в другом месте.

Победа. Как много связано с этим словом для русского человека! Это – и преодоление беды, и разгром врага, и тот подъём духа, который и позволил достичь Победы. Это – и напоминание о горечи утрат и потерь: родных, близких, друзей, домов, городов и деревень, фабрик и пашен. Это – и стимул–призыв к солидарности, к объединению в лихую годину, когда бы она, подлая, ни пришла. Это – и гордость за наш народ, советский народ, прежде всего – за его объединяющую, сплачивающую и не допускающую какие-либо „межнациональные распри“ русскую составляющую; то есть, ту составляющую, за которую великий Сталин в сорок пятом произнёс свой знаменитый тост. Тот тост, который ему так и не смогли простить сионисты (хоть они и назначили национальный траур Израиля по причине странно скоропостижной смерти советского вождя). Но Победа – это ещё и призыв, призыв не забывать тех кто боролся за неё, и кто отдал свою жизнь в этой борьбе. Это – призыв к бдительности и, ещё раз, к сплочённости народной в больших и малых делах: так – победим!

Во время парада по случаю Дня Победы на трибуне мавзолея, как и всегда, разместились руководители государства. Среди них, конечно же, были и президент, и предсовмина, и председатель компартии, и министр иностранных дел, и глава системы безопасности государства со своим заместителем по темпоральной безопасности, и начальник „Пятки“, и несколько самых выдающихся деятелей науки: Кара-Мурза, Тугаринов, Алфёров, Черкасов, Черных… Для приглашённых иностранных гостей специально оборудовали две трибуны – справа и слева от мавзолея. Такого ещё никогда не бывало! Численно получилось, что гостей гораздо, гораздо больше, чем тех, кто по своему рангу и положению в советской стране занимал сегодня место на трибуне мавзолея. „Да, – думалось в те часы многим из приглашённых представителей хищной и всёразрушающей мировой Закулисы, – это и есть капитуляция!“.

Многие наши сограждане, собравшиеся в этот праздничный день на Красной площади, недоумевали: как же так? Почему, за что всем этим иностранцам – недружественным чужеземцам такой почёт?! Ведь наши руководители и герои, стоящие сейчас на главной трибуне мавзолея, просто теряются, растворяются в этой иностранной массе! Но до открытых выражений народного возмущения дело не дошло: слишком велик стал к этому времени авторитет руководителей страны и доверие к ним. А вскоре, едва лишь закончился необычайно краткий, хотя и пышный военный парад, к людям постепенно стало приходить понимание происходящего. Это понимание в самых умных головах смешивалось с восхищением…

По окончании военного парада президент Никитин своим чётким голосом низкого тембра объявил, что слово предоставляется представителю Соединённых Штатов… нет, не президенту, а главе Федеральной Резервной Системы, выпускавшей хотя и жутко обесценившиеся, но всё те же „доллары США“. Голос это деятеля мировой Закулисы звучал сразу на пяти языках: здесь. На Красной площади – по-русски в великолепном синхронном переводе, а по радио и телевидению – на английском с синхронным переводом (а на экранах – ещё и с подстрочным переводом) на немецкий, французский, испанский и португальский.