Шрифт:
Он смотрел на Мишеля ясным и спокойным взглядом. Молодой человек какое-то мгновение молчал, отпивая свой бренди, а старик перебирал в пальцах комболои из чистого янтаря, и бусины сухо щелкали одна о другую.
— Меня схватила полиция, Ари…
— Прошу тебя, я не хочу…
— Меня заставили говорить.
— К чему мне это? Все давно прошло, все кончено…
— Нет. Это неправда. Клаудио Сетти еще жив, я уверен в этом… И ты наверняка о нем что-то знаешь… Кажется, его видели недавно в здешних местах… Разве не так?
Ари встал и пошел к окну. Из деревни доносились еле слышная мелодия флейты и пение. Он вперил взгляд во тьму.
— У Тассоса кто-то играет… Красивая музыка, слышишь? Красивая песня.
Звук теперь перерос в песню без аккомпанемента и без слов, и Ари тоже стал подпевать вполголоса фальцетом, следуя далеким нотам.
Мишель вздрогнул.
— Это его песня. Это он поет где-то неподалеку в эту ночь, чтобы заставить меня умирать от тревоги. — Он резко встал, пошел к двери и распахнул ее. — Где ты? — прокричал он. — Ты больше не хочешь петь вместе со мной? Где ты?
Ари положил ему руку на плечо:
— Дождь идет. Ты весь промокнешь, заходи в дом.
Мишель сглотнул слезы, подступавшие к глазам, и обернулся к старику:
— Ари, ради Бога, выслушай меня. Мы с Норманом вернулись в Грецию после стольких лет, когда нам уже все удалось забыть, потому что нам напомнили о золотом сосуде, помнишь? О золотом сосуде, который ты привез в Афины в ту ночь. Именно так нас заманили в эту страну спустя столько времени. Сосуд с тех пор пропал. Только ты мог его забрать, значит, ты должен знать, зачем нас завели сюда, сначала на Пелопоннес, а потом в Эпир — целым рядом посланий, следов… Ты — единственная связь с тем проклятым предметом, который ты нам показал. Ты доставил его в Афины, и ты его увез… Ари, это Клаудио вызвал нас сюда, не так ли? Ари, ты любил нас, ты знаешь, мы были всего лишь детьми… О Боже мой, почему в ту ночь нам выпала такая судьба?
Старик долго смотрел на него со смиренным сочувствием.
— Все мы отмечены судьбой, мальчик мой. Трудно ее избежать, когда приходит время.
— Ари, ради Бога, если Клаудио жив, устрой так, чтобы мы с ним поговорили, Боже… Устрой так, чтобы мы с ним поговорили…
Ари, погруженный в себя, казалось, прислушивался к далекой музыке.
— О, мальчик мой… Я не знаю, жив он или мертв, но уверен — нет больше языка, на котором ты мог бы с ним поговорить и который он бы воспринял… Ты понимаешь, о чем я? Понимаешь?
Музыка теперь звучала еще более приглушенно, смешиваясь с шумом дождя, еще дальше, быть может, еще прекраснее и пронзительнее, иногда совсем умолкая и пропадая из-за порывов западного ветра.
— Ари, сделай, как я тебя прошу, ради Бога! Заклинаю тебя!
Ари перебирал между пальцев бусины комболои. Когда он снова заговорил, взгляд его сделался пристальным и проникновенным.
— Уезжай, сынок. Ради Бога, возвращайся домой и забудь обо всем. Уезжай подальше… подальше. У тебя еще есть время.
— Я не могу. Скажи, где его искать.
Старик поднял глаза к потолку, словно пытаясь избежать настойчивого взгляда Мишеля.
— Твой друг… Норман, его звали Норман, верно? Где он сейчас?
— Он здесь, в Эфире. Он тоже идет по следу.
Старик снова одарил его долгим, проникновенным взглядом, полным сочувствия.
— Мог бы получиться замечательный праздник, черт возьми, если б мы собрались все вместе, пили бы рецину и вспоминали о прежних временах…
Мишель схватил его за руки, подошел ближе, стал лицом к лицу, глядя на него широко раскрытыми глазами.
— Скажи мне… где… его искать. Скажи мне.
— Ты ищешь проход через границу между жизнью и смертью… Если ты действительно этого хочешь, быть может, у тебя есть шанс. На пристани в Чанаккале послезавтра, незадолго до полуночи… может быть, тебе удастся его увидеть.
Мишель просветлел:
— Значит, я не обманулся. Значит, он жив.
— Жив? Ох, сынок… есть такие места… такие времена… и даже люди, в отношении которых слова «жив» или «мертв» больше уже не имеют привычного смысла.
20
Афины, улица Дионисиу
10 ноября, 23.00
Мирей чувствовала себя опустошенной, бессильной и в какой-то мере виновной в произошедшем: вероятно, Караманлис приехал сюда благодаря ей. Как иначе объяснить такой оборот событий? Может быть, она наивно доверилась Золотасу, а может, за ней установили слежку… Пока она пыталась найти ответы на свои вопросы, за спиной у нее раздался негромкий треск и едва различимо заскулила собака.