Хенна рявкнула на своих людей и в тот же миг Фойхеля и Корба подхватили чьи-то крепкие руки и выволокли из подвала в комнату.

 -И даже после этого ты будешь защищать людей? – бросил Фойхель. – Вот эта недотраханная бабка своего истинного лица не скрывает. И я её в какой-то мере уважаю. Красивые слова про милосердие не говорит. Хочет убить всех, и говорит об этом прямо, без утайки. Поэтому мне и не жалко людей. В каждом из нас сидит вот такая вот тварь. Чего же их жалеть?

 -Ты не прав. Она просто больна.

 -Ты дурак! Тебя на казнь ведут, а ты палача защищаешь.

 -Палач – это только исполнитель.

 -Я жалею только об одном – что помираю с таким говнюком как ты!

 -Погоди помирать! – усмехнулся Корб. – Повернись лучше ко мне спиной.

 -А не боишься в морду получить? Я хоть и связан и в голове моей дыра - всё тебе благодаря, но постоять за себя еще смогу.

 -Да не выкаблучивайся ты! Поворачивайся!

 -Чего удумал?

 -Вопросы потом будешь задавать. Давай, делай что велел!

 Фойхель аккуратно, чтобы не заметил рядом стоящий охранник, повернулся.

 Руки у обоих были связаны за спиной. И это осложняло задачу. Но Корб решил воспользоваться шансом. Нащупав узел, крепко смыкающий запястья Фойхеля он стал медленно его расшатывать.

 -Чего это у тебя руки такие склизкие? – с отвращением прошептал Фойхель.

 -Тише ты! Это жир!

 -Какой жир?

 -Из мясных консервов. За спиной у меня банка лежала, видимо упала, когда нас в подвале заперли. Я соскреб жир.

 -Что-то я пока плохо понимаю…

 -Я сейчас тебе узел обмажу, попытайся ослабить его.

 Фойхель округлил глаза.

 -А ты не так прост, как кажешься на первый взгляд.

 -Давай, меньше слов, больше дела!

 -Понял!

 Фойхель стал безжалостно крутить свою петлю. Та развязываться никак не желала.

 -Чего вертишься?! – буркнул охранник.

 -Задница чешется! Не поможешь?

 Охранник брезгливо скривился, отвернулся в сторону.

 Наконец веревка поддалась, петля выскользнула и путы ослабли. Фойхель аккуратно освободил свои запястья. Потом помог освободиться Корбу. Когда охранник понял, что произошло, было уже поздно. Его оглушили поленом, тело спрятали за дверью.

 -Там, за той комнатой выход! – кивнул Фойхель.

 Они пошли было вон, но знакомый голос остановил их.

 -Далеко собрались?

 Фойхель и Корб разом повернулись.

 Хенна глядела на них через мушку пистолета.

 -Охрана! – взревела она.

 За дверьми тут же раздался топот множества сапог.

 – Грешники, думали убежать? Господь всё видит, от него не спрячешься, не убежишь. С вами возиться – только время тратить. Надо было вас еще раньше прикончить.

 Дуло скользнуло в сторону Корба, раздался щелчок, перекрываемый криком рванувшего Фойхеля.

 Прогрохотало. Облако дыма вылетело из пистолета, наполняя комнату удушливым запахом пороха. Фойхеля откинуло назад, на руки Корбу.

 В комнату вломились охранники.

 Корб держал Фойхеля, смотрел на него и всё никак не мог понять, что с случилось. Прежде прошла вечность, когда он заглянул в потухающие глаза Фойхеля, и его словно ударило молнией.

 «Он спас меня. Он спас меня. Он спас меня» - все вертелось в голове у Корба и стучало в висок, и выкручивало мозг. Корб силился понять, как это произошло, и лишь видел вновь и вновь картинку перед глазами – Фойхель закрывает его своим телом. «Он получил пулю, предназначенную мне. Спас меня».

 А может, просто хотел выхватить пистолет у ведьмы?

 Прибежавшие охранники тут же заломили Корбу руки, потащили прочь. А Фойхель лежал на полу и провожал его остывающим взглядом и будто хотел что-то сказать, но всё никак не говорил.

 Корба вывели на улицу, остервенело огрели прикладом в спину. Сразу же перехватило дыхание, а перед глазами заискрилось. Корчась от боли, Корб упал на землю. Оценив состояние пленника руки решили ему не связывать. Да и времени уже не оставалось возиться с ним.

 -Выведите эту патаскуху! – приказала Хенна.

 Корб поднял свою вмиг потяжелевшую голову, сквозь кровавую пелену пытаясь разглядеть происходящее. На улицу вывели Аниту. Вся она была бледна и испугана. Под глазом кровоточила ссадина.

 -Отпустите её!
– попытался произнести Корб, но язык не слушался, и изо рта вылетели лишь какие-то ошметки звуков.

 Небо тем временем пламенело. Закат окрасил дома кровавым светом, разлился причудливыми красками по улицам города, превратив окна домов в витражи ирреальных картин. С периферии подступала тьма. Корб не увидел её – почувствовал. Леденящий сквозняк насмешливо потрепал волосы. Стало не по себе.