После происшествия с носорогом па Эндабаше и нападения сестер Торон на машину я продолжал искать надежное средство наблюдения за перемещениями слонов. Вначале я решил применить обычную слежку.

Русло Эндабаша — длинная ровная полоска песка от водопада до впадения реки в озеро. На ней легко читались следы животных, пришедших с юга или севера. По утрам мы с Мходжей являлись туда и пересчитывали слонов, прошедших в обе стороны. Когда они шествовали след в след, наши усилия сводились в основном к определению следов разного диаметра. Некоторые слоны шли вверх по реке зигзагами, а потому создавалось впечатление, что их значительно больше, чем на самом деле. Однако эти сведения имели определенную ценность, и я разбил реку на четыре сектора.

Мходжа отправлялся на реку ранним утром, изучал следы на песке и возвращался с рапортом о количестве животных, прошедших за сутки. Будь в Маньяре мало слонов, этот метод принес бы хорошие результаты, но их насчитывалось около 450, и, бывало, они пересекали демаркационную линию несколько раз в день. Избыток следов приводил к тому, что оказывалось невозможно различить тропы и достаточно точно интерпретировать следы.

Однажды утром я спокойно проводил Мходжу, который, небрежно прыгая на своих длинных ногах со скалы на скалу, скрылся за первым поворотом, и вдруг минут пять спустя до меня донеслось раскатистое эхо выстрела, а затем наступила тишина. Я вскочил в «лендровер» и понесся к мосту через Ндалу. Там я увидел по одну сторону моста разъяренную львицу — она колотила хвостом по земле, не спуская глаз с Мходжи, который стоял по другую сторону, привалившись к столбику, и курил сигарету. Дуло ружья смотрело в лоб львицы. Я подъехал, и он прыгнул в машину.

По словам Мходжи, он дошел до моста и положил ружье, чтобы закурить сигарету. Но, подняв глаза, увидел шагах в пятнадцати львицу, на громадной скорости летевшую к нему. Он схватил оружие и хладнокровно, с бедра послал пулю в точку, находившуюся метрах в двух перед ее мордой. Львица резко остановилась, но ее ярость не утихла и при моем появлении.

Стоило Мходже оказаться в «лендровере», как она мелкими скачками исчезла в кустарнике, где виднелись другие львицы и туша задранного ночью буйвола. Тощий Чонго, кривой лев, был здесь же и с жадностью пожирал мясо. Думе Кубва исчез. Наверное, его подстрелили охотники за пределами парка. Чонго пришлось защищать свою территорию от чужого вторжения. Но вернулся взрослый Сатима, и они вступили в союз. А оба прайда львиц заботились об их пропитании и занимались охотой.

После этих едва не закончившихся катастрофой приключений я решил лучше отказаться от нашего метода слежки, чем ежедневно подвергать опасности жизнь Мходжи.

В Серенгети Джордж Шаллер и Ганс Круук работали совместно с Говардом Болдуином, американским специалистом по электронике, которого пригласили для создания радиопередатчиков, позволяющих следить за львами и гиенами. Узнав о его прибытии в Серенгети, я тут же отправился знакомиться и попытаться выпросить один передатчик для слона.

Говард Болдуин — энтузиаст самых фантастических проектов, и мне не пришлось его долго уговаривать. Он считал вполне возможным приспособить «львиное» оборудование для слона, но при одном условии — прежде всего поймать слона.

К счастью, в Восточной Африке жил ветеринар, который последние десять лет занимался разработкой методов обездвижения слонов. Его звали Тони Хартхоорн. Именно он предписывал нужные дозы транквилизаторов для программы Джорджа Шаллера. Тони не раздумывая согласился приехать.

Он явился рано утром вместе со своей очаровательной чернокудрой женой Сью. Супруги оказались удивительно веселыми людьми. Я тут же повез их представить Боадицее (мой пробный камешек для всех гостей); Хартхоорны быстро оправились от первоначального шока, вызванного ее яростной атакой, и с большим интересом стали вникать в мельчайшие подробности взаимоотношений матерей и слонят, уже совсем не обращая внимания на редкие выпады матриархов.

Говард, прибывший накануне ночью, целый день просидел в лагере за настройкой «слоновьих» передатчиков и приемников и проверкой радиотелефонов; он то и дело нырял в громадный сундук, набитый чудесным оборудованием, и делал в нем последние поправки.

Мы имели три ружья, стрелявшие шприцами, которые, попав в животное, автоматически впрыскивали ему свое содержимое. Тони привез обычное дальнобойное ружье и пневматический пистолет для близких расстояний. Для средних дистанций использовалось ружье «Капчур», работающее на сжатом углекислом газе.

Мы распределили обязанности: я — за рулем, Тони — стрелок, а Говард с женой и Сью будут находиться во втором «лендровере»; мы его вызовем по радиотелефону, как только слон окажется на земле.

Утренние поиски оказались безуспешными, зато мои гости насладились видом галдящих пеликанов и других водоплавающих па берегу озера, обрывом с его ароматными зарослями шалфея, лесом с его тенью от величественных зеленых сводов и древесной саванной, где Сатима, Чонго и их львицы спали, обожравшись мясом еще одного убитого буйвола. Но ни разу перед нами не мелькнули ни бивень, ни кожа слонов.

Только в полдень мы заметили несколько самцов и семейных групп около устья Ндалы. Они все утро прятались в разреженном лесу около лагеря, единственного места, где мы их не искали. Я выбрал миролюбивого самца по кличке Острый Бивень, которого достаточно хорошо знал. То был взрослый одиночка, и я считал маловероятным, чтобы к нему на помощь пришли другие слоны. Я горел желанием преуспеть в первой же попытке и напялить на слона ошейник с транзисторами. Задача представлялась простой, если иметь дело с послушным животным. А уж потом выберем мишенью слона вроде сестер Торон. Вначале мы решили не трогать самок с малышами, которые обязательно придут на выручку друг другу.