С трудом восстановив дыхание, он спросил:

— Вам больно?

С минуту она обдумывала ответ, а затем сказала:

— Нет. А почему вы спрашиваете? Снова хотите бежать?

Она бездумно гладила его тело везде, куда только могла дотянуться.

— Нет. И как только я отдышусь и накоплю сил, докажу, что могу сделать это еще раз, не спеша.

— С нетерпением жду следующего урока.

Саймон улыбнулся, касаясь губами ее кожи. Кажется, он впервые изведал такую страсть. Удивительно — отчего он так долго ее сдерживал? Тихий голос в душе шепнул, что все это ошибка; не следовало ложиться в постель с девушкой, которая находится под его защитой. Но этот внутренний голос был сурово подавлен. И вообще, у него будет время обо всем подумать — после того как докажет ее невиновность.

Илзбет смотрела в потолок, хотя там было темно и видеть она ничего не могла. Саймон медленно целовал и ласкал ее, и она почувствовала, как снова закипает кровь. Ей следовало быть безумно счастливой. Любимый мужчина лежал в ее объятиях. Но одна горькая мысль не давала ей покоя. Саймон ни словом не заикнулся о своих чувствах к ней. Может, он говорил что-нибудь, когда они занимались любовью, но она была оглушена страстью и не расслышала? Однако она чувствовала, что он не сказал ничего, кроме обычных страстных признаний — какая чудесная у нее кожа да какие сладкие у нее губы… А ей нужно было гораздо больше.

Терпение, одернула себя Илзбет. Она-то поняла, что Саймон ее мужчина, с той самой минуты, как его увидела, но ему, возможно, понадобится время, чтобы определиться со своими чувствами. Известно же, что в сердечных делах мужчины ужасные тугодумы.

С другой стороны, разве она вольна следовать зову сердца? Может быть, ей суждена скорая смерть. Разве не жестоко будет заставить Саймона ее полюбить? Илзбет видела немало несправедливостей этого мира и знала — ее могут покарать, даже если она невиновна.

Она также признавала, что главное для нее сейчас — это быть рядом с Саймоном, независимо от того, признается он ей в любви или нет. Ей приходится скрываться и прятаться. Трепета от страха, что ее упрячут в глубокое мрачное подземелье, да еще дрожать от страха за домашних. Поэтому ей так нужен человек, на которого можно положиться. Можно примириться с тем, что есть. Она усмирит свою любовь и не будет ничего требовать. Только этого ей сейчас не хватало — снова обратить Саймона в бегство!

— И где же этот ребенок? — грозно спросила Старая Бега, появившись на пороге гостиной, где Илзбет занималась с Рейдом арифметикой. — Нигде не могу ее найти! Только что была со мной на кухне и готово — куда-то запропастилась.

Тревога кольнула Илзбет в сердце, несмотря на то что оно было переполнено счастьем. Вот уже третье утро подряд она просыпалась в объятиях Саймона и наконец поверила, что он больше не станет от нее убегать. Он даже не покидал ее постель украдкой, ночью, как вор, а оставался до утра, чтобы любить ее снова и снова. Разумеется, ей хватило ума не принимать за любовь его страсть и нежные слова. Впрочем, она надеялась, что любовь придет, и очень скоро. Не верилось, что мужчина может быть таким нежным любовником, но приютом не испытывать никаких чувств, кроме плотской страсти.

— Может быть, она просто играет в прятки, — предположила Илзбет. — Элен обожает в них играть!

— Не думаю. Она бы сказала, что хочет поиграть. Хотя она прятаться-то не умеет, бедняжка. Но сейчас мы с Макбином ее никак не можем найти. Даже Зубастый не может!

Тревожный холодок сменился ледяным ознобом страха. Пес был превосходным охотником и в два счета отыскал бы крошечную девчушку, которая, играя в прятки, частенько выдавала себя смехом. Пес ее не нашел — а это пугающий знак!

— Идем, Рейд, — велела Илзбет, вставая. Она старалась держаться спокойно, не желая выказывать свое волнение. — Нужно найти твою сестренку:

Часом позже Илзбет пришлось согласиться со Старой Бегой — Элен в доме не было, Илзбет едва сдерживалась, чтобы не броситься из дому, кричать, звать девочку. Она заставила Зубастого снова взять след, и пес остановился у кухонной двери, скуля и царапая доски. Его выпустили в сад, и пес бросился прямо к калитке. Она была распахнута настежь. Зубастый ждал приказания — возвращаться в дом или продолжать идти по следу. Но Илзбет не могла выпустить пса в город одного. Кто-то должен был идти с ним. Пришлось пса отзывать.

— Она пошла гулять, — сказал Рейд, глядя на Илзбет с тревогой. — Я ей сто раз говорил, чтобы она не уходила из дому. Она слушалась, но вот сегодня ушла! Не понимает, что может попасть в беду.

— Это точно, до малышей не сразу доходит, что на улице может быть опасно. Но мы ее найдем, — заявила Илзбет, торопясь в дом, — ей нужно было быстренько переодеться в монашеское платье. — Бега, Макбин! — крикнула она, входя на кухню. — Элен ушла через садовую калитку. Нам всем придется ее искать.