А позже он начал опасаться, что тоска по Илзбет вынудит его забыть о доводах разума. Саймон просыпался среди ночи и ощупывал постель, надеясь обнаружить ее рядом! Но постель была пуста, и ему оставалось только тяжело вздыхать от горечи потери. Саймон начал задумываться о том, что ему, вероятно, следовало более внимательно отнестись к пророчеству Морэн. Он и правда сделал мучительный выбор, но выбор его был, похоже, ошибочным.

— Я пока поработаю здесь, приведу дом в порядок, а заодно подумаю, — наконец пообещал он себе.

* * *

Илзбет вытерла пот со лба и удовлетворенно оглядела свою спальню. Наконец все чисто! Солдаты имели свинские привычки. Но здесь свиньям было до них далеко; эти животные, чего доброго, могли бы и обидеться. Все обитатели Эйгбаллы трудились день и ночь, приводя замок в порядок. Хорошо еще, что ничего не было украдено. У них остались деньги, и было на что купить съестные припасы и постельное белье — старое теперь годилось только на тряпки.

Илзбет бросилась на чистую постель и с наслаждением вдохнула аромат свежих льняных простыней. Как всегда, стоило ей закончить дела, ее мысли неизменно возвращались к Саймону. Минуло два месяца с тех пор, как они виделись в последний раз. За все это время она не получила от него ни весточки. Ей нужно было смириться с тем, что он ее бросил, но душа ее все равно рвалась к нему.

Илзбет положила ладонь на свой все еще плоский живот и нахмурилась. Мать была слишком занята, чтобы что-то заподозрить. Однако очень скоро она, без сомнения, поймет, что дочь ждет ребенка. Вот только непонятно, следует ли сообщить об этом Саймону?

И как же сообщить? Отправить вежливое письмо? Послать братьев, чтобы избили его да вываляли в грязи? И вот тогда, когда он будет лежать там весь в крови, поздравить с грядущим отцовством? Или ей просто следует ждать, когда вырастет живот, и тогда отправиться в Лоханкорри? Будет забавно взглянуть на лицо Саймона, когда он увидит ее с огромным животом…

— Снова хандришь? — спросила сестра Финелла, входя в комнату и садясь рядом с Илзбет на постель.

— Ничего подобного! — возмутилась Илзбет.

— О нет, тебе очень грустно, Туэй!

— Называй меня Илзбет, — поправила она. — Я просто решила немного передохнуть, а потом идти убирать в другой комнате.

— Тебе не следует так много работать.

— Почему же?

Илзбет медленно села, удивленно глядя на сестру. Неужели догадалась?

— Навредишь ребенку, — улыбнулась Финелла.

— Какому ребенку? Что ты придумываешь?

Финелла сделала неприличный жест — мама непременно возмутилась бы, если б видела.

— Ты беременна. Сама не знаю как, но как-то догадалась. Я всегда вижу это в женщине, даже если она зачала накануне. И тебе очень скоро придется сказать об этом родителям… Отец ребенка — Саймон Иннез?

Вздохнув, Илзбет упала на постель.

— Да. И я его люблю, хотя изо всех сил пытаюсь доказать себе, что — любила.

— Но если он захотел с тобой спать, почему не попросил твоей руки?

— Думаю, это оттого, что его брат сошел с ума, впал в буйство, и теперь Саймон боится, что подобное может произойти и с ним. Он считает, что умственное расстройство не возникает само собой, а наследуется. Когда он увидел вконец помешавшегося Генри, его душой завладел страх сойти с ума.

— О, и он испугался, что может сам сойти с ума, и не хочет, чтобы ты была с ним?

— Именно так я и думаю. Если я права мне тут делать нечего. Он сам должен победить свой страх.

— Элен до сих пор скучает по нему. И Рейд тоже, мне кажется. Просто он маленький мужчина и умеет скрывать свои чувства.

Илзбет кивнула. Она иногда видела Рейда на стене замка — мальчик просто смотрел вдаль. Она понимала — он высматривал Саймона, надеялся, что он приедет за ними. Но Рейд кое-чего не знал. Если бы Саймон действительно надумал приехать за ней после двух месяцев молчания, она бы велела закрыть двери замка перед самым его носом. Обычной перемены настроения мало, чтобы простить ему боль, которую он причинил ей.

— А, вот где мои дочки, — сказала Элспет, врываясь в комнату с охапкой цветов. — Принесла, чтобы в твоей спальне хорошо пахло.

— Но тут и так хороший воздух. Я только что все вымыла, — возразила Илзбет.

— Да, но этого мало. От цветов, по крайней мере, тебя не будет каждое утро тошнить.

Прошла долгая минута, прежде чем Илзбет поняла, что именно сказала мать.

— Вот черт!

Она была уверена, что мать рассмеялась, притом что ее лицо оставалось совершенно серьезным.

— Просто я что-то не то съела.

Она смущенно замолчала. Ей послышалось или мать действительно только что сказала: «счастливчик Саймон»?