– Да, дожидается в «загоне».

Я решила просмотреть свои записи, а Мерсер принялся болтать с приставами. От бейсбола они перешли к гольфу, от гольфа к футболу, а от футбола к делу Бремвелла.

– Думаете, Купер удастся получить решение по этому ходатайству до Дня труда? [17]

– Чтобы Марклис так быстро принял решение? Да у него в туалете при судейской есть два унитаза, так он двадцать минут решает, на какой из них сесть. Тут все зависит от мымры.

Мы с Мерсером улыбнулись. Мымрой приставы называли миниатюрную Илсе Кенигсберг, секретаршу Марклиса. Что бы она ни прошептала ему на ухо, он тут же делал это своим судебным решением.

Мои часы показывали ровно одиннадцать двадцать восемь, когда невысокий и плотный Марклис вразвалочку вошел в зал и занял свое место, а секретарь призвал нас встать и объявил, что «суд идет». За несколько минут до этого в зал привели ответчика в сопровождении адвоката.

– Доброе утро, джентльмены. Здравствуйте, мисс Купер. Предлагаю вам представиться, покончить с формальностями и приступить к делу.

– Александра Купер, прокурор штата, – произнесла я громко и осталась стоять, пока адвокат защиты, Дэнни Уистенеон, диктовал стенографисту свое имя.

– Сейчас девять тридцать пять утра, и мы возобновляем прения сторон по делу Бремвелла.

Я повернула голову, через плечо взглянула на Мерсера и скривилась. Марклис опять обезопаси себя, заставив написать в стенограмме неправильное время. И я, и мои коллеги не раз ловили его на подобном, но я понимала, что если выскажусь сего дня. то на успехе в этом деле придется ставить крест. И наглая ухмылка судьи подтвердила, что он это прекрасно понимает.

– Я получил документы, поданные вами в поддержание вашего ходатайства и основанные на прецеденте по делу Моленью, мисс Купер. Вы хотите что-либо добавить? – Он явно надеялся, что я отвечу отрицательно.

– Да, ваша честь. – Я поднялась, но не успела высказаться, потому что Марклис продолжил:

– Вы знаете, что доказательства предыдущих преступлений обвиняемого не могут быть приняты судом только на том основании, что они говорят о его склонности к преступлению, в котором он сейчас обвиняется.

– Да, мне это известно, ваша честь. – Я была уверена, что судья Марклис сократил себе домашнюю работу до минимума. – Но в деле Моленью было однозначно сказано, что такие доказательства принимаются, если это объясняет мотив, намерение или если преступления имеют общую картину. В данном деле предыдущие угрозы Бремвелла и его нападения на мисс Катано были «непосредственно связаны», говоря языком судебного решения по делу Вайлс, и…

– У вас есть цитаты из этого дела, советник? – повернулся Марклис к адвокату.

– Это есть в записке по делу, составленной мисс Купер, ваша честь. Но мне хотелось бы получить разъяснения.

– Я еще не закончила, ваша честь.

– Я услышал больше чем достаточно, моя дорогая.

Я отвернулась от кафедры, негодуя на лень Марклиса и на его манеру обращения. Прения еще продолжались, когда в зал просочился Чэпмен и сел рядом с Мерсером в первом ряду на дальнем конце скамьи. Глядя на меня, он что-то прошептал, и я прочитала по губам:

– Мне нравится, когда ты злишься.

Я направилась к детективам, бросив через плечо:

– Судья, не дадите мне несколько минут? – Я даже не стала дожидаться его ответа.

– Когда ты ставишь руки на бедра, то выдаешь себя с головой, блондиночка. Спокойно, спокойно.

Низкорослый Марклис сошел с кафедры и отправился пошептаться с мисс Кенигсберг. И Чэпмен не смог удержаться от очередной остроты, глядя на две невысокие фигуры, похожие на двух проказливых гномов.

– Как дела, Куп? Похоже на финальную вечеринку в «Стране Оз».

– Не надо ссорить меня с Марклисом еще больше. Почему ты пришел так рано?

– Кэкстон неплохо обставил похоронную службу. Началось в десять. Приглашенные – горстка друзей, и Дотри среди них нет. Мой человек в стане врага сказал, что вдовец решил дождаться осени, когда все вернутся из отпусков, чтобы устроить настоящую заупокойную службу. Не захотел проявлять пренебрежение к художникам и клиентам, которые не смогли приехать. Но ты лучше заканчивай это переливание судебной воды из пустого в порожнее, потому что мне нужна твоя помощь.