Излишняя родительская опека (о, Ивик прекрасно знала, что это такое!) иногда даже стимулирует Огонь, воображение, фантазию - ребенок привыкает к тому, что в этом мире ему ничего не позволяют делать и решать, уходит в другой мир. Но все это до определенного предела. И только в детстве, наверное.

Потом Огонь гаснет необратимо.

Может, его в армию отправить? Ивик с минуту размышляла над этой идеей. Идея нравилась ей все больше. После разных экспериментов в стране лет пять назад снова начали регулярный призыв. Илья, конечно, в армию не стремится, а папаша сделает все, чтобы его отмазать. Уже сделал, собственно. Липовые справки, взятки. Но - папаша недоволен поведением Ильи. Внушить идею, что "армия сделает из него мужика", и что послужить в какой-нибудь приличной части, по договоренности - вовсе невредно... Да, это можно сделать. Заодно парень вылезет из-под родительского крылышка.

Надо подумать будет.

"...параллельные миры. А между ними - пространство, междумирье. И там действует магия, там можно творить усилием воли все, что хочешь. И много веков идет война..."

Ивик вздрогнула. Она поспешно подключилась к винту Жениного компьютера и теперь видела текст, выведенный на собственный экран - текст нового очередного письма от этого идиота-поклонника.

Кельм был прав! Он вчера велел ей наблюдать за этим поклонником Жени, Ивик лишь плечами пожала тогда. Понаблюдать, конечно, можно, но... парень слишком уж банален. И вот теперь...

"... между двумя мирами. Назовем один из миров, например, Красным, а второй - Серебряным. Эта война давно всем надоела хуже горькой редьки, но она не прекращается. В Красном мире господствует церковь, как в средние века - преследования еретиков, но только на современный лад, концлагеря, тюрьмы..."

– - Шендак, - прошептала Ивик.

Этот парень называл себя Дамиэль - идиотский ник, эльфийско-девочковый, даже Женю от него коробило. Он восхищался стихами Жени, ее историями. Робко признавался, что и сам пописывает. Присылал ей кое-как состряпанные вирши, совершенно безграмотные, зато явно написанные с большим вдохновением и по велению свыше. А вот сегодня он вдруг начал излагать идею романа, которую давно уже вынашивает...

Шендак! Но если это провокация - то что она значит? Дарайцы тоже не станут нарушать конспирацию. И дарайцы, и дейтрины согласны в том, что земляне ничего не должны знать о Медиане.

Но этот Дамиэль пока ничего и не выдает. Сюжет романа. Правда, этот сюжет отличается от его обычных сочинений - слишком нетривиальный. Но Женя примет это за неожиданный выплеск таланта...

Ивик напряженно размышляла. Женя тем временем закрыла письмо. Взяла телефонную трубку, набрала номер.

– - Да. Когда к вам можно подойти? Да, хорошо, завтра меня устраивает.

Ивик вздохнула. Женя нашла новую работу. Ее берут администратором в офис столичной компании "Синий цвет". С утра Ивик проверила эту фирму - все чисто, невозможно предположить дарайский след. И зарплату обещают очень, очень хорошую. Такую, что Женя через пару месяцев снимет себе отдельную квартиру. И в то же время это не продавать душу, как Жаров, не поганить свои вещи в угоду рынку. Женя и сейчас работает, но за гроши. А от достатка огонь сам по себе не исчезает. То есть все хорошо. Надо надеяться, все будет прекрасно. И пронаблюдать.

В прихожей щелкнула задвижка, сердце тревожно стукнуло, но через секунду Ивик заулыбалась - это вернулся Кельм.

– - Ты рано сегодня.

– - А знаешь что? Я вот подумал - мы с тобой живем не где-нибудь, а в Питере. А мы хоть раз по городу гуляли? Давай, а? Вместо тренировки - если бы ты была здорова, все равно ведь сделала бы перерыв. Такая погода хорошая сегодня...

– - Да я-то с удовольствием! Как там Вася?

– - Пока жив, к сожалению. Знаешь, что я сделал, между прочим? Устроился к нему в редакцию. У них там вакансия охранника освободилась.

– - Да ты что?! Ну ты даешь!

– - Да, за Васей придется понаблюдать еще. Жаль. Вот кого бы я с большим удовольствием ликвидировал.

– - Да и я тоже, - сказала Ивик медленно, вспомнив омерзительную вонь из Васиного рта. Почему-то именно это сейчас лезло в голову. Кельм подсел к ней ближе, обнял за плечи.

– - Я его убью, - пообещал он. Ивик замерла в потоках тепла. Как хорошо. Какое счастье...

– - Пойдем погуляем... куда - на Неву?
– спросила она.

Небо затянуло тучами, и все равно Питер был прекрасен. Под ногами хлюпало, и снег, покрывающий гранитные парапеты, перила мостов, фонари, был мокрый - бери на варежку и лепи. И тепло, никакого ледяного ветра, пронизывающего тело под курткой. Ивик не любила здешнюю зиму. В Дейтросе она жила на Севере, привыкла к морозам, но здесь, в Питере, хуже, чем мороз, здесь зимой просто невыносимо.

Сейчас, однако, потеплело, словно местный климат решил дать своим несчастным подданным передышку. И народ понемногу выполз из домов в этот теплый субботний вечер. Народу было много, и это радовало Ивик. В толпе они шли незамеченными. И много вокруг было таких парочек, счастливых или ссорящихся, сияющих, целующихся в сторонке. Когда вышли на набережную Фонтанки, Кельм обнял Ивик за плечи.

Где-то далеко, за рекой и за домами, проплыл круглый синий купол Троицкого собора. Они вышли к мосту, постояли немного, глядя в темную воду. Перешли на другую сторону, где изгибался уже Крюков канал, и за этим крутым темным изгибом виднелись три праздничные голубоватые, с золотыми куполами, башни Никольского собора. Медленно двинулись вдоль канала. Говорили почти не переставая, но Ивик потом не могла вспомнить - о чем.