– Ну со мной-то ничего такого не случилось. И ведь Ивик, в большинстве случаев -- ничего не происходит. Просто проверка. Потом выпускают.

– Но кого-то и не выпускают. И потом еще я думала, про охрану границы. Мы все это знаем... мы же с квенсена были в патрулях. Да, в основном, конечно, охраняем от дарайцев. Но нам же давали инструкции, задерживать и своих тоже. Я ни разу не столкнулась с такой ситуацией, но патрульные наверняка иногда...

– Но ты же знаешь, что своих, перебежчиков, мы задерживаем крайне неэффективно. И как? Проверять всех, кто ходит по Медиане, невозможно. Поданы позывные, пароль, а цель, куда человек идет... Это надо реально постараться, чтобы нарваться на патруль.

– Обычные люди не разбираются в этих тонкостях... нарываются.

– Но редко. Кто хочет -- тот уходит из Дейтроса.

– Я знаю, Кейта. Я знаю. Но ведь сама эта ситуация... это же ненормально -- задерживать людей. Должна быть свобода. Захотел -- ушел. А у нас...

– Свобода -- это когда мир. У нас война.

– Но у нас всегда будет война, наверное... они же нас не оставят в покое.

– Значит, всегда будет так, как сейчас.

– Но тогда чем мы вообще отличаемся от дарайцев?

– Ну знаешь! Многим отличаемся.

– Понимаешь, у нас плохо одно... у них другое... У них атрайды, у нас лагеря. И они плохие, и мы не сахар. А ведь это -- вся моя жизнь. Вот ты говорила о призвании. А в чем мое призвание -- в войне между одним плохим государством и другим, которое ничуть не лучше?

– Эльгеро сказал бы, что -- в защите христианства, церкви, Тримы.

– Это же вранье. Эльгеро просто такой человек. Он не задумывается...

– Почему же не задумывается...

– Кей, я не хочу его обидеть. Но он выучил просто какие-то вещи в квенсене, и больше ни о чем не думает. Не пересматривает. А на самом деле же все сложнее. Мы не просто христианство защищаем. А определенную его версию.

– Нет, Ивик, это просто христианство и есть. На земле оно всегда существует так -- в версиях. У тех, кто говорит "просто христианство" - на самом деле тоже своя версия.

– Тогда почему наше христианское государство не лучше того, светского? И зачем вообще защищать его? Зачем для этого нужно государство? Можно молиться хоть в подполье, кто мешает. Дарайцев, говорят, триманская версия христианства теперь уже устраивает...

– Так оно там тоже значительно изменилось. Как и вся ситуация на Триме вообще. Но ты не права, Ивик. Да, ни одно государство -- не рай. И не может быть раем по определению. Но...

Кейта побарабанила по столешнице.

– Давай-ка еще выпьем. За успех твоего назначения!

Они выпили.

– Видишь ли, я-то была в Дарайе. В плену. Со мной не делали ничего страшного. Просто предлагали выбрать, и я выбрала.

– Я знаю, что ты выбрала Дейтрос. Но ты же тогда о Дейтросе ничего не знала.

– Зато я узнала, что такое Дарайя.

– А если бы тебя здесь... вот сейчас... если бы -- в лагерь?

– Я бы там не осталась, - просто сказала Кейта.

– Насколько я знаю, охрана там в Медиане очень серьезная.

– Значит, убили бы. Но меня могут убить в любой момент и на работе, какая разница? А может, и удалось бы уйти.

– И куда бы тогда?

– На Триму. Затаилась бы, залегла.

– Нашли бы.

– Не хватило бы ресурсов, - усмехнулась Кейта, - ты же знаешь, как у нас... Ну и нашли бы -- тот же самый результат. Что терять?

Ивик кивнула. И это было понятно. И в общем-то Кейта права. Гэйн не дрожит за свою шкуру. Чего же бояться Верса...

Но ведь был же этот взгляд, тусклый, остановившийся. Что-то она пережила -- о чем молчит? Что-то с ней все же делали?

– А кто на тебя написал, кстати? Все-таки хойта?

– Да, - Кейта криво усмехнулась, - есть там такие... светочи. Не скажу, что все, но один вот нашелся. А я ему доверяла. Друг Аллина... переписывалась. Делилась сокровенным. Потом как-то вроде разошлись во мнениях... а потом вот так. Знаешь, Аллин на меня очень повлиял. Он был моим другом. Он же был гэйном. Он знаешь, как ногу потерял? Прикрывал отступление, остался последним -- и...

– Это нормально. Любой гэйн бывал в такой или похожей ситуации. Ну многие.

– Да, это нормально. И он тоже так -- как все. Я тогда не понимала, почему он хочет стать хойта. Не понимала, но уважала это желание. Радовалась за него. А чем дальше, тем... все больше менялось. В последнее время мы почти не общались. Отходили друг от друга все дальше. Ну что ж, бывает... не скажу, что мне это было легко, но что поделаешь. Из-за него мне все хойта, тем более -- его друзья, казались такими знающими, духовными, хорошими.