Стихотворения
вернуться

Хьюз Тед
Шрифт:

Ворон спускается

Ворон увидел столпившиеся горы в утренней испарине. И увидел он море С тёмным хребтом, обвивавшее кольцами землю. Увидел он звёздный дым в черноте, грибы пустого леса, выпускающие облака спор, вирус Бога. И вздрогнул он от ужаса Творения. В ужасных видениях Он увидел башмак без подошвы, промоченный ливнем, Лежащий в болоте. И мусорный бак с проржавевшим прохудившимся дном, Игрушка для ветра, валялся в грязи. И пальто в тёмном шкафу в безмолвной комнате в безмолвном доме, И лицо с огоньком сигареты меж закатным окном и золой очага. Рядом с лицом — неподвижно рука. Рядом с рукою — чашка. Ворон мигнул. Мигнул. Ничто не исчезло. Он уставился на улики. Ничто от него не укрылось. (Ничто не могло.)

Тот миг

Когда пистолет с синеватым дымком из ствола Взяли Словно из пепельницы сигарету И последнее оставшееся в мире лицо Лежало разбитым В расслабленных — всё равно уже поздно — руках И деревья закрылись навеки И дороги закрылись навеки И тело лежало на гравии Заброшенного мира Среди заброшенных зданий В вечной власти бесконечности Ворону пришлось заняться поисками пищи.

Ворон слышит стук Судьбы в двери

Ворон взглянул на мир, взгромоздившийся горами. Взглянул на небеса, разлетающиеся За все границы. Взглянул себе под ноги на ручеёк, Урчащий вспомогательным мотором, Подключённым к бесконечному двигателю. Он представил себе всю инженерию Сборки, ремонта и обслуживания — И ощутил беспомощность. Он сорвал травинки и уставился на них В ожидании первых инструкций. Он изучил камень из ручья. Нашёл мёртвого крота, медленно расчленил его И взирал на останки, ощущая беспомощность. Он бродил и бродил, Позволяя прозрачным звёздным пространствам Фальшиво гудеть в ушах. Но пророчество внутри него, словно гримаса, Твердило Я ИЗМЕРЮ ВСЁ ЭТО И ВСЕМ ЗАВЛАДЕЮ И ОКАЖУСЬ ВНУТРИ ВСЕГО СЛОВНО ВНУТРИ СОБСТВЕННОГО СМЕХА И НЕ БУДУ ПЯЛИТЬСЯ НА НЕГО СКВОЗЬ СТЕНУ ХОЛОДНОГО ИЗОЛЯТОРА МОИХ ГЛАЗ ИЗ ПОДЗЕМНОЙ ТЕМНИЦЫ КРОВАВОЙ ЧЕРНОТЫ — Пророчество жило внутри него стальной пружиной, Медленно расправлявшей роковые нити.

Ворон Тиранозавр

Создание дрожало голосами — Целый кортеж Оплакивания и причитаний Ворон всё слышал и глядел вокруг с испугом. Тело стрижа пролетело мимо Пульсируя Насекомыми И их страданиями, всем съеденным. Тело кота корчилось Затыкая Тоннель Грядущих смертных мук, печалью на печали. И пёс оказался раздутым мешком Со всеми смертями для мяса его и костей, что он проглотил. Он не смог переварить их вопящие окончания. Его бесформенный крик стал передозом этих голосов. Даже человек был ходячей Бойней Невинных — Его мозг сжигал их протестующие крики. Ворон подумал: "Увы Увы так может я должен Прекратить жрать И попытаться стать светом?" Но глаз его узрел личинку. И голова его, дёрнувшись, клюнула. И он прислушался И он услышал Рыдания Личинки личинки Он клюнул он клюнул Рыдания Рыдания Рыдая он шёл и клевал Отсюда появился круглый глаз глухое ухо.

Рассказ Ворона о битве

И вот разразилась ужасная битва. И шум был столь силён, Что достигал всех мыслимых пределов шума. И крики были выше, и стоны глубже, Чем ухо может вынести. Лопались барабанные перепонки, и даже стены Рушились, пытаясь спастись от шума. Всё сущее с боями прорывалось Сквозь рвущую на части глухоту, Как сквозь поток в мрачной пещере. Патроны громыхали по заданному плану, Пальцы продолжали свою работу, С наслаждением подчиняясь приказам. Нетронутые глаза наполнялись смертью. Пули прокладывали путь В комьях камней, земли и кожи, В кишках, блокнотах, мозгах, волосах, зубах, Подчиняясь закону Вселенной. И рты кричали "Мама", Попавшись в ловушку расчётов, Теоремы разрывали людей пополам, Сузившиеся от шока глаза смотрели, как кровь Хлещет словно из водопровода В межзвёздные промежутки. Лица падали прямо в глину, Словно лепя посмертные маски, Зная, что даже на поверхности солнца Они не узнали бы больше, чем здесь. Реальность давала уроки Странной смеси писания и физики: Скажем, тут мозги в руках, А там ноги на верхушке дерева. Спасения не было, кроме как в смерти. Но всё продолжалось — и пережило Много молитв, много точных часов, Много тел в великолепной форме, Пока не закончились боеприпасы, Не навалилась страшная усталость И оставшееся не оглянулось на оставшееся. Тогда все зарыдали, Или сели, не в силах рыдать, Или легли, слишком изранены, чтобы рыдать. И когда дым рассеялся, стало ясно, Что такое часто случалось раньше И ещё часто случится в будущем, И случается очень легко: Кости слишком похожи на рейки и хворостины Кровь слишком похожа на воду Крики слишком похожи на тишину Ужасные гримасы слишком похожи на следы в грязи И выстрелить кому-то в грудь Всё равно что чиркнуть спичкой Всё равно что загнать в лузу бильярдный шар Всё равно что порвать счёт в клочки Разнести целый мир вдребезги Всё равно что хлопнуть дверью Всё равно что плюхнуться в кресло Измождённым от ярости Всё равно что самому разлететься на кусочки Что случалось слишком часто И практически без последствий. Так что выжившие остались. И земля, и небо остались. Все повинились. Ни лист не шелохнулся, никто не улыбнулся.

Чёрное Чудовище

Где Чёрное Чудовище? Ворон, словно сыч, покрутил головой. Где Чёрное Чудовище? Ворон устроил засаду в кровати. Где Чёрное Чудовище? Ворон уселся на стуле и начал рассказывать байки о Чёрном Чудовище. Где оно? Ворон закричал в ночи, долбя стену сапожной колодкой. Где Чёрное Чудовище? Ворон разрубил череп врага до эпифиза. Где Чёрное Чудовище? Ворон распял лягушку под микроскопом, уставился в мозг акулы. Где Чёрное Чудовище? Ворон убил брата и вывернул его наизнанку — посмотреть, какого тот цвета. Где Чёрное Чудовище? Ворон испёк из земли кирпич, рванулся в космос — Где Чёрное Чудовище? Космическая тишина отступила, космос порхал во все стороны — Где Чёрное Чудовище? Ворон безжалостно лупил по вакууму, визжал вслед исчезающим звёздам — Где оно? Где Чёрное Чудовище?

Усмешка

Жила-была скрытая усмешка. Искала постоянное жильё. И примеряла лица В моменты забытья: лицо допустим женщины Пытающейся вытолкнуть ребёнка между ног Но это выражение держалось так недолго и лицо Мужчины который так увлёкся Летающим железом в миг Автомобильной катастрофы что вовсе позабыл И думать о лице но это оказалось ещё короче и лицо Пулемётчика стреляющего короткими очередями и Лицо верхолаза за секунду До удара о мостовую и лица Двух любовников в мгновения Когда они зашли так далеко друг в друга что начисто Забыли друг про друга то что нужно Но и они не удержались. Тогда усмешка примерила лицо Кого-то погружённого в рыдания Лицо убийцы и жуткие моменты Того кто рушит всё вокруг себя Что только смог достать и сокрушить Пока не вышел за границы тела. Примерила лицо Предвкушающего на электрическом стуле блаженство Вечной смерти но оно оказалось чересчур расслабленным. Усмешка В замешательстве вернулась Обратно в череп.

Ворон причащается

"Итак, — сказал Ворон, — с чего начнём?" Бог, утомлённый Творением, храпел. "Куда, — сказал Ворон, — куда сначала?" Плечо Бога высилось горой, на ней сидел Ворон. "Вставай, — сказал Ворон, — обсудим положение". Бог лежал, разинув рот, огромной тушей. Ворон откусил кусочек и проглотил. "Откроется ли тайна сия к усвоению При слушании за гранью понимания?" (Это была первая шутка.) Но он и впрямь вдруг ощутил себя куда сильнее. Ворон-иерофант затосковал, непроницаем. Полупросветлён. Безмолвен. (Шокирован.)