— Вас рекомендовал член-корреспондент Академии наук Подымахов, — строго говорю я.

Вишняков сразу же прикусывает язык.

Столы Ардашина и Вишнякова завалены исчерканными листами. Тут все: формулы, загадочные кривые, схемы сравнения, аккуратно вырисованные женские головки в кудряшках, козлиные морды, имеющие неуловимое сходство с моей физиономией. Под стеклом — искусно выполненная карикатура с выразительной надписью: «Ползучие эмпирики» — Бочаров, Вишняков, Ардашин. Все трое на ослах. Под васнецовских «Трех богатырей». Удивительно метко схвачены черты характера каждого. Когда я думаю о своих помощниках, всегда вспоминаю эту карикатуру: Бочаров с выпученными глазами фанатика, отвисшей нижней губой, крутолобый, тонкий как жердь; Вишняков — великан с раздутыми щеками, с раздутым брюхом, лысый и вообще чем-то напоминающий королевского пингвина; искривленный иронией рот, сощуренные глазки; Ардашин — этакий попрыгунчик, головастик, миниатюрный, беленький.

Но это лишь злая карикатура, произведение неизвестного мастера или мастерицы из радиохимической лаборатории. В жизни все трое — очень симпатичные парни. Бочаров не так уж худ, Вишняков не так уж толст, Ардашин не так уж мал ростом. Глаза у Бочарова красивые, лицо одухотворенное. У Вишнякова хорошо посаженная мудрая голова — хоть на барельеф! Ардашин — потомственный интеллигент, и все в нем от потомственного интеллигента: белизна рубашки, изящество галстука, узкие плечи, сухие длинные пальцы, скупые жесты, невинность голубеньких глаз, культурность, идущая от умения пользоваться салфеткой, ножом и вилкой. Он именно культурненький. Он всегда сам по себе, осознавший свою исключительность индивидуалист. Но мне нравятся его молодое томление, его некая «зыбкость», внутреннее беспокойство. Бочаров и Вишняков для меня несколько тяжеловаты: они себе на уме, как-то рано устоявшиеся. Быть наставником таких почти невозможно.

У Бочарова на столе ничего лишнего. Впрочем, сегодня появился «инородный» листок. На нем твердым почерком Бочарова:

Перлы остроумия. Унылое самобичевание.

Мы — «думающая группа» проблемной лаборатории научно-исследовательского института. Такой штатной единицы официально не существует. Мы сделались «думающими» после того, как член-корреспондент Академии наук Подымахов вызвал в свой кабинет специалистов-экспериментаторов разных профилей, знакомых в какой-то мере с техникой регулирования, и сказал:

— Придется отвлечь вас от расчетов и переключить, так сказать, на рационализаторскую, а вернее, почти на изобретательскую работу. Дело в том, что, как вы уже слышали, решено установку усовершенствовать, сделать ее в некотором роде универсальной. И это закономерно — аппетит появляется во время еды. Суть усовершенствования: по желанию реакция осуществляется короткими, мощными импульсами — вспышками. Следует отыскать принцип регулирования реакции в пределах некоторого диапазона. Установка должна работать с наивысшим кпд. Думайте!..

Над созданием уникальной установки — нейтронного источника для испытания материалов — мы стали ломать голову еще с той поры, как Подымахов появился в институте.

Это была целиком его идея, а нам предназначалась роль исполнителей. Но с каждым месяцем мы все больше и больше втягивались в работу, выдвигали свои идеи и предложения, советовали расширить области применения установки и таким образом из простых исполнителей превратились в творцов, соавторов. Подымахов только потирал руки от удовольствия.

То, что предприятие грандиозное, понимали все. Такая установка, несомненно, явится вехой на пути развития энергетики. По первой задумке установка предназначалась для исследования материалов в полях излучения высокой интенсивности. Для таких испытаний мы предусмотрели около ста экспериментальных каналов, проходящих через все четыре боковые стенки, а также через верхнюю и донную часть установки, и, кроме того, горячую камеру из баритового бетона; камера может содержать в себе как тяжелое и громоздкое оборудование, так и тонкие и хрупкие объекты испытаний и исследований. Потом стали поступать заявки от различных научно-исследовательских учреждений, от заводов, от медицинских институтов. Одним требовалось соединение фосфора с высокой удельной активностью, пригодное для использования в клиниках без очистки или химического разделения; другие мечтали получить в больших количествах редкие изотопы. Энергетиков интересовала слабо изученная область: действие нейтронных потоков высокой интенсивности на свойства конструкционных материалов. Ведь сам факт существования такой установки, которая позволяет быстро получить данные физического, химического, биологического и технического характера в условиях интенсивного потока частиц, открывает широкий простор для людей, проектирующих реакторы и атомные станции.

Теперь вот поступила еще одна заявка от лаборатории нейтронной физики…

И пока десятки других специалистов заняты обычным делом — расчетами, чертежами, разработкой основ регулирования установки в целом, выбором теплоносителя, спорами о том, нужна ли защитная оболочка, — мы думаем.

Отыскать принцип! Что такое принцип? Руководящая идея, основание системы. Гениален тот, кто открывает принципы. Фарадей записал в своей тетради:

И вот завертелись динамо-машины, вспыхнули лампочки, помчались электропоезда. Промышленная революция… Принципы управляют миром.

Гениальности от нас, конечно, не требуют. Нужно всего-навсего проанализировать все мыслимые варианты, отобрать наиболее отвечающие требованиям. Как сказал некогда Оскар Уайльд: чтобы узнать истину, нужно вообразить миллион неправильностей. Вот мы и возимся с этим «миллионом неправильностей». Моделями служат специальные вычислительные машины, отображающие работу подлинной энергетической установки. Одна из таких машин с ограниченной емкостью памяти стоит в углу. Мы называем ее «Никой Самофракийской».