Посмотрев на часы, решил, что вполне всё успеет и мягко коснулся рукой шелковистой груди. Саша недоуменно открыла глаза, и он, пробормотав: Доброе утро, милая! – прижался к ее губам.

Она не возражала, но и не поощряла. Он горячо целовал ее чуть солоноватую кожу и не мог насытиться. Наконец последние содрогания затихли, и тут резко зазвонил будильник. Юрий быстро прихлопнул его, не давая Саше встать.

– Полежи немного, я сам!

Он помнил, что по утрам Саша не любила завтракать плотно и, метнувшись на кухню, нашел в холодильнике упаковку йогурта. Но, когда он прибежал с ней в спальню, Саша уже плескалась под душем, смывая его ласки. Это его почему-то несколько обидело. Когда она вышла, он ждал ее на кухне. Но она сразу отправилась в детскую, будить дочь. Юрий перехватил ее по дороге, убеждая сначала перекусить.

– Саша, времени еще вагон – я вас отвезу, не волнуйся!

Чувствующая после полубессонной ночи сильное утомление, Саша послушно пошла на кухню, предоставив Юрию самому будить дочь. Удивившись появлению отца, Аня проснулась сразу и оделась без возражений. Он ей помогал, стараясь, чтобы получилось поскорее.

Девочка спросила хрипловатым со сна голоском:

– А почему ты меня одеваешь? Я же уже большая и сама умею одеваться.

Вспомнив замечания, которые он прежде постоянно делал жене, Юрий невольно сконфузился. Хорошо, что в те времена дочь была слишком маленькой и не помнит его ворчания.

– Просто мне приятно тебе помогать. А одеваться ты можешь сама, конечно.

Пришли на кухню. Саша, с трудом приканчивая не лезший в горло йогурт, ответила на вопрос:

– Анюта по утрам ничего дома не ест. Ее сразу в садике кормят. Специально просят, чтобы родители ничего детям не давали, они потом едят плохо.

Юрий запомнил это правило, и они поехали на работу. По дороге забросил дочку в садик, потом отвез на работу Сашу, хотя она просила высадить ее на остановке автобуса, но он отказался. И только потом приехал в институт, насвистывая по дороге приятный мотивчик. На душе было удивительно светло, тяжесть и раздвоение, мучившие его вот уже пять лет, исчезли. Он знал, что всё делает правильно.

Повстречавшийся по дороге Пашка взглянул на его блаженное лицо и всё понял. Постарался испортить настроение:

– Слушай, дружище, я где-то у Саши свой пояс посеял, коричневый такой, из крокодильей кожи, ты не мог бы его поискать?

Но замутить блаженство Юрия ему не удалось. Тот только фыркнул и небрежно пообещал:

– Конечно, конечно! Как-нибудь. – Обошел его, как безгласный фонарный столб и, всё так же счастливо насвистывая, прошел в свою лабораторию.

Павел с досадой посмотрел ему вслед, но провоцировать больше не решился. Решив покориться судьбе, поплелся к себе, с силой постукивая кулаком по перилам, стараясь выплеснуть накопившуюся злость.

В обед Юрий присмотрел в соседнем детском магазине симпатичную коляску для малыша и сказал о ней Саше.

Она немного поколебалась, но призналась с кислой гримасой:

– А я вовсе не беременна. Это была шутка.

Он мрачно воззрился на нее.

– Шутка?

– Ну или проверка, называй, как хочешь. Хотя я понимаю, что две мнимые беременности подряд – это перебор, но так уж получилось.

Юрий не знал, что ему сделать – то ли запеть во всё горло, то ли как следует ее отшлепать.

Она буднично добавила:

– Я и не могла быть беременной – мы с Павлом спали в разных комнатах. Хотя ему хотелось, естественно, чтобы вместе.

Юрий онемел. Он-то думал, что великодушно ее простил и всё понял, а оказалось, что и прощать-то было нечего.

– Так у тебя что, никого за время развода не было?

Она поколебалась, боясь, что ее признание заведет его не туда, куда надо, но ответила честно:

– Да. Слишком было больно. Мужчины казались такими… – она с трудом подобрала нейтральное слово, чтобы не обидеть его, – несимпатичными.

Он горько вздохнул. Это только он мог быть несимпатичным. Но он всё исправит. Это нетрудно. Нужно только беречь то, что имеешь.

Через неделю в пятницу они проезжали мимо памятника воинам Великой Отечественной. Юрий поймал печальный и немного завистливый взгляд Саши, устремленный на фотографирующихся на его фоне молодоженов. Счастливый муж важно держал под руку свою молодую жену, беззаботно смеющуюся в нацеленные на них объективы. Юрий вспомнил их убогую свадьбу, родителей в качестве свидетелей, свой отказ пить шампанское, потому что «не видит повода», и в душе вдруг возникло горячее желание возместить утраченное.

– Давай подадим заявления в ЗАГС? – он постарался, чтобы голос не выдавал сомнения в ее согласии.

Она странно посмотрела на него и спросила:

– Зачем?

Скрывая смятение, он постарался разумно объяснить:

– Ну, в законном браке гораздо спокойнее.

Саша отвергла его слова:

– В законном я уже была. Больше не хочется.

Облизнув пересохшие губы, Юрий показал рукой на веселую свадьбу:

– А разве так тебе не хочется?

Она грустно призналась: