— Прекрасно сказано! — хором отозвались Гарри и Рон и с радостью увидели, что пустые блюда по волшебству наполнились яствами.

Почти Безголовый Ник скорбно посмотрел на Гарри, Рона и Гермиону, которые нагружали свои тарелки едой.

— А-а! Так-то луше… — промямлил Рон с набитым картофельным пюре ртом.

— Вам повезло, что пир вообще состоялся, — заметил Почти Безголовый Ник, — сегодня на кухне были беспорядки.

— Пошму? Што шлушилось? — проговорил Гарри, пытаясь прожевать большой кусок мяса.

— Пивз, что же ещё! — покачал головой Ник, и она сильно съехала набок. Он подтянул повыше своё жабо. — Как обычно, знаете ли! Он тоже хотел присутствовать на пиру — но об этом не могло быть и речи! Вы же понимаете, что он совершенно не умеет себя прилично вести! Чрезвычайно дурно воспитан! Не может пройти мимо тарелки с едой, не опрокинув её! Мы держали Совет призраков. Толстый Монах выступил за то, чтобы дать ему шанс, но Кровавый Барон, и весьма благоразумно, я считаю, наотрез отказался.

Кровавый Барон был призраком Слизерина — угрюмым привидением в одеждах, покрытых пятнами серебряной крови. И кроме того, он был единственным, кого слушался Пивз.

— А! То-то Пивз устроил нам встречу! — мрачно сказал Рон. — Так что он натворил на кухне?

— А, ну, как обычно, — пожал плечами Почти Безголовый Ник, — полнейший разгром и тарарам! Разбросал кастрюли и сковородки по всей кухне. Разлил суп. Напугал бедных домовых до потери пульса…

Дзинь!

Гермиона опрокинула свой золотой бокал. Тыквенный сок медленно расплывался по скатерти, перекрашивая её на своём пути из белого в оранжевый цвет. Но Гермиона не обратила на это никакого внимания.

— Здесь работают домовые? — спросила она, с ужасом глядя на Почти Безголового Ника. — Здесь? В Хогвартсе?

— Естественно, — ответил Ник, удивлённо глядя на неё, — их здесь больше, чем в любом другом месте в Англии, я полагаю. Больше сотни!

— Но я никогда ни одного не видела! — сказала Гермиона.

— Естественно, днём они не выходят из кухни, моя драгоценная! — пояснил Почти Безголовый Ник. — Они появляются только ночью и занимаются уборкой… поддерживают огонь в каминах… То есть, они не должны попадаться на глаза людям, как это положено хорошо воспитанным домовым!

Гермиона в упор глядела на него.

— Но им платят? — спросила она. — Им полагаются выходные? Больничный, пенсия и прочее?

Почти Безголовый Ник так расхохотался, что его жабо совершенно съехало с полагающегося ему места, а голова зашлёпала из стороны в сторону на ниточке призрачной кожи, толщиной где-то в пару сантиметров, которой она была присоединена к его призрачной шее.

— Больничный и пенсия? — сквозь смех повторил он, устанавливая на место голову и повязывая жабо, — домовые не желают иметь больничный и пенсию.

Гермиона взглянула на тарелку с недоеденной едой, положила нож и вилку и отодвинула от себя тарелку.

— Да лана, Ер-ме-она, — сказал Рон, ненароком оплёвывая Гарри кусочками йоркширского пудинга. — Ой, пвофти, Вари! — он проглотил свой пудинг и продолжал. — Им не станут платить пенсию, если ты объявишь голодовку!

— Это рабский труд, — тяжело дыша, проговорила Гермиона, — да, этот обед приготовили рабы!

И она наотрез отказалась съесть ещё кусочек.

Высокие тёмные окна, по которым яростно лупил дождь, сотряслись от очередного раската грома. Штормовой потолок ярко вспыхнул, освещая золотые блюда, с которых уже исчезли остатки обеда, а на их месте появилось сладкое.

— Гермиона, пирожное с патокой! — пытался соблазнить её Рон. Он замахал ладонью над пирожным, направляя на Гермиону его сладкий запах. — Ты только посмотри — пудинг с изюмом! Шоколадный торт!

Но Гермиона бросила на него взгляд, настолько напоминающий ледяной взгляд профессора МакГонагалл, что Рон оставил её в покое.

Когда доели сладкое и последние крошки угощения исчезли с золотых блюд, не оставив на них и следа, Альбус Дамблдор снова поднялся с места. Жужжание голосов немедленно прекратилось. В зале наступила полная тишина, прерываемая лишь завыванием ветра и шумом дождя.

— Итак, — улыбаясь, произнёс Дамблдор, — теперь, когда вы все накормлены и напоены, — (Гермиона фыркнула), — я ещё раз прошу вашего внимания. У меня для вас имеется несколько сообщений.

— Смотритель Хогвартса, мистер Филч попросил меня проинформировать вас, что в список предметов, которые запрещается держать в замке, теперь также входят Орущие Йо-йо, Клыкастые Фрисби и Всё-Колотящие Бумеранги. В полный список, насколько я знаю, внесено четыреста тридцать семь предметов. Список висит в кабинете мистера Филча, если кто-нибудь пожелает с ним ознакомиться.