Шрифт:
«На ложе моем ночью я искала того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала его и не нашла его» [4] .
К обручению вели старшую дочь Иосифа, плотника из Назарета, Саломию. Девушка рослая, стройная, отличавшаяся бойким и веселым нравом, она шла, опустив голову, притихшая и оробевшая. В эти минуты Саломия даже немного завидовала беспечной веселости подруг, непринужденно певших:
4
Книга Песни Песней Соломона (Песн 3, 1—2).
«Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? Что я изнемогаю от любви.
— Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем возлюбленный твой лучше других, что ты заклинаешь нас?
— Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других: голова его — чистое золото; кудри его волнистые, черные, как ворон; глаза его — как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве; щеки его — цветник ароматный, гряды благовонных растений; губы его — лилии, источают текучую мирру...» [5] .
5
Песн 5, 8-13.
Саломия невольно прислушалась. Эти слова она знала наизусть и не раз певала на свадьбах. Но теперь, когда дело коснулось ее самой, песня вдруг обрела совсем новое значение. Саломия до сих пор не видела своего жениха, и слова песни заставили ее еще раз задаться вопросом: «Какой он, мой будущий муж?» В Капернаум договариваться о помолвке и свадьбе вместе с отцом ездил Иаков, брат Саломии. Но разве от него, всегда такого молчаливого и серьезного юноши, можно добиться какого-нибудь вразумительного ответа? На расспросы сестры о женихе он отвечал односложно: «Обычный человек, как и все». А когда она все же попыталась выяснить у Иакова, красив ли ее жених, брат удивленно поднял на нее глаза: «Разве я девушка, чтобы видеть красоту мужчин?»
Какую девушку не волнует ее судьба в супружестве?! Но выбор своего отца Саломия восприняла как волю Божию. Теперь, покорная родительскому благословению, она шла навстречу своей судьбе с трепетным замиранием сердца.
Вслед за невестой шли ее братья, отец и родственники. Иосифа, мужа, славного своим благочестием и добротою души, знали далеко за пределами его родного города. Сейчас он пребывал в глубокой задумчивости. Его жена Саломия умерла, когда дочери, названной в честь матери, едва минуло девять лет. Ему самому шел уже шестой десяток и о женитьбе после смерти любимой жены он не помышлял. Все домашнее хозяйство, а заодно и забота о младших братьях лежала на плечах Саломии. Справлялась она с хозяйством неплохо. Но когда Саломии минул тринадцатый год, Иосиф стал подбирать ей жениха. Как ни грустно было расставаться с дочерью, заменившей своим братьям мать, но нехорошо девушку, пришедшую в возраст невесты, задерживать в доме [6] . Тем более такая красавица, как Саломия, недостатка в женихах не имела. Да и второй его дочери, Марии, уже минуло одиннадцать и в хозяйских делах она справлялась не хуже своей сестры. Пройдет два-три года, надо будет и о ее судьбе думать. Вместе с сыновьями в доме Иосифа воспитывался его младший брат Клеопа, рожденный второй женой отца, на которой тот женился уже в преклонном возрасте, после того как овдовел. Клеопа был ровесником старшего сына Иосифа, пятнадцатилетнего Иакова. Обучив обоих мальчиков своему ремеслу, стареющий Иосиф брал неплохие подряды на строительство [7] , что позволяло содержать семью в достатке. Иосиф не мог не заметить, что между Клеопой и его дочерью Марией установились особые дружеские чувства. Вот и подумалось ему: «А не поженить ли мне через пару лет этих молодых людей [8] ? Решились бы многие затруднения. И хозяйка при доме, и незаменимый в делах строительства Клеопа рядом».
6
В те времена у евреев мальчик по достижении 13 лет считался уже взрослым, он мог свидетельствовать в религиозном суде, юридически полномочен продавать и покупать, а также жениться. Девочка становилась совершеннолетней в 12 лет, с этих пор она самостоятельна в выполнении религиозных обрядов, могла также свидетельствовать в суде и принимать решение о замужестве. Обычно девочек выдавали замуж в возрасте 12—14 лет.
7
В те времена профессия Иосифа, означенная в Евангелии, включала в себя не только узко столярное дело, но и в совокупности все строительные работы.
8
В древности у иудеев непозволительным считался брак только при прямом родстве, например между родными братом и сестрой. Между дядей и племянницей брак не только разрешался, но и был нередким явлением.
Между тем в доме Зеведея заслышали приближение свадебной процессии и вышли навстречу невесте. Зеведей, облаченный в лучшие, праздничные одежды, шел в окружении своих молодых друзей. Возле дома была сооружена хупа [9] , напоминающая собой полотняную арку украшенную цветами. Жениха провели мимо хупы навстречу невесте. «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его», — пели девушки, подводя к нему Саломию. Зеведей впервые видел свою невесту и теперь, глядя на вспыхнувшее румянцем красивое лицо Саломии, сам разволновался, так что не сразу вспомнил ритуальные слова, с которыми должен был обратиться к невесте перед обрядом обручения. Наконец он овладел собой и, разжав кулак, протянул на ладони три серебряные монеты. Прерывающимся от волнения голосом он произнес:
9
Хупа – это символический шатёр. Во время свадебной церемонии хупа должна напоминать о шатрах, в которых жили праотцы израильского народа.
— Саломия, будь мне женой, по закону Моисея и народа Израильского.
Саломия еще больше зарделась и, не поднимая взор на жениха, молча взяла с его вспотевшей ладони влажные монеты, что означало ее согласие на вступление в брак [10] . Жених облегченно вздохнул, как будто бы проделал тяжелую работу. Саломия невольно при вздохе жениха слегка улыбнулась и покосилась на него исподлобья. Зеведей нахмурился.
Друзья повели жениха к хупе. Когда ставили его под символический шатер, они произнесли:
10
Согласно древнему обычаю иудеев, жених в присутствии свидетелей-мужчин (не менее двух, и не родственников) спрашивал у невесты ее согласия на брак и дарил при этом деньги, как правило, несколько серебряных монет. Если она принимала дар — брак состоится.
— Да будет благословен каждый приходящий сюда!
Следом под хупу подруги подвели Саломию с такими же пожеланиями и стали обводить ее вокруг жениха с пением: «Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблони; там я окажу ласки мои тебе» [11] . Обведя невесту в третий раз вокруг Зеведея, девушки поставили Саломию по правую сторону от него и надели на голову невесты толстое покрывало. Все повернулись лицом к востоку. К ним подошел начальник синагоги, седовласый старец Самуил. Зеведей, как и полагается, взял свою нареченную за руки. Девичьи руки трепетали в его жестких больших ладонях. Зеведей почувствовал этот трепет и легонько сжал их. На него глянули благодарные глаза Саломии.
11
Песн 7, 12-13.
Старцу Самуилу в руки подали чашу с вином. Он строгим взглядом из-под лохматых седых бровей обвел жениха и невесту и чуть надтреснутым голосом торжественно произнес:
— Пусть имя Господа будет благословенно отныне и вовеки! Да ведет Он нас по путям праведности и услышит благословение сынов Моисея, сынов Аарона! Благословен Бог Израилев, создавший плод виноградной лозы.
При этих словах Самуил дал новобрачным испить вина из чаши.
Стали читать брачный договор. В нем исчислялось имущество Зеведеея. Дом в Капернауме и еще один дом в Иерусалиме, три лодки, несколько рыбачьих сетей. В этом же договоре перечислялось приданое невесты. Затем было еще семь чаш с благословениями и пожеланиями родственников. Саломия уже не вникала в смысл произносимых слов, и все дальнейшие обряды проходили для нее словно во сне. Она даже не сразу сообразила, что они с Зеведеем уже сидят в комнате совершенно одни. Сюда их завели по древнему обычаю, на несколько минут, чтобы засвидетельствовать их единение как законных супругов. Они сидели молча, не поднимая глаз. Нарушил молчание Зеведей: