– Ты, дряхлая обезьяна, запри дверь. Если сюда войдет кто-нибудь кроме гонца от императора, смерть твоя будет ужасна. Я плачу всем, и если твои девицы мне понравятся, выкуплю заведение целиком.

Эх, ма. Была бы денег тьма, купил бы баб деревеньку, и имел бы их помаленьку, вспомнил сталкер армейские стихи. Галлюцинация у меня особо буйная, но вставать надо.

Повернул голову и увидел два божественных сосуда для наслаждения. В смысле, девчонок было на одну больше, но в голове было точное знание, что третья – чужая. Мы не привыкли отступать, сказал Марк Аврелий. Все до чего воин дотронулся окровавленной рукой – его. Ты, урод, Клинка не видел. Перед ним Нож Данцигер согнулся, мать твою. А Данцигер военную прокуратуру округа зажмурил. Сцепится с ликторами, стражами закона, оком императора - это круто, согласился легат.

– Пошевеливайся, ведьма, и помни, что смерть на кресте дело долгое. Я тебя в тени повешу, чтоб ты подольше мучалась, - сказал легат. – Не нравишься ты мне почему-то.

Тут девы склонились над ним, и время речей прошло.

Через час престарелая хозяйка увела девушек в домашние термы. Девушка Клинка, боевого соратника, сидела в углу, впечатленная развернувшимся перед ней действом.

– Твоя латынь ужасна, - сказала она.

Говорила Паола невнятно, но понять было можно.

– Я говорю, как принято в армии, на чистой римской речи. Это у тебя учитель риторики был из Северной Африки, - ответил обиженный Марк.

Откуда я вообще знаю латынь, ужаснулся Скрип. Он подошел к зеркалу и замер. Голос в голове завыл от страха. Вот и смерть пришла. С такими тонкими руками его в первом бою зарубят. Он что, парфянской лихорадкой болел? Что с ним происходит, о Митра светозарный и Черный Сталкер?

– Оператор, - сказал Скрип, зная, что связь включится сама по себе, - у меня проблемы. Сталкер просит помощи.

– Еще какие, - раздался голос за спиной.

Хозяйка дома вернулась, сообразил легат. Зарубить бы ее, да меча нет. Сверну ей шею, да и дело с концом. Полегче на поворотах, сказал голос. До чего надоедливый демон в меня вселился, трус какой-то. Северяне-варвары, одержимые зверем, рубились за десятерых, а этот, слов нет. Надо вспомнить, где и как он оказался, решил Марк.

Девчонки затащили нас к гадалке, сказал голос. Она решила их облапошить, и треснула меня хрустальным шаром и электрошокером. А потом ты все знаешь, на пару чудили. Вот так-то. А дух – это ты. Непонятно, откуда ты взялся. Наверно, давным-давно тебя заточили в камень, а сейчас ты освободился, как тебя там?

– Я, Марк Аврелий Север, легат второго Коринфского легиона, дважды трибун, знаю историю города за девятьсот лет со дня возведения Ромулом стен и семейную за семь веков без перерывов. Битвы во имя Рима от Оловянных островов до истока Нила заняли тридцать лет моей жизни. Не смей называть меня духом. Изгоню.

Этот изгонит, подумал Скрип. Ладно, мир. Тем более, девчонки возвращаются, надо объясняться. Давай, Марк, действуй.

– Достойная пифия, - сказал легат в теле сталкера, - ты вольна назначить цену возмещения ущерба нанесенного тебе и твоему дому. Девиц я забираю себе, до устройства собственного дома они будут находиться под присмотром невесты доблестного Клинка.

У нашей команды знак отличительный. Перстни. Как у нас. Сколько нас? Точно не знаю, больше десятка. Десять легатов вместе, Рим вздрогнет. Митра светозарный, возвращаются времена Трояна Великолепного.

– Скрип, почему ты говоришь на латыни? У меня этот язык идет с пометкой «мертвый», - сказал второй демон прямо в ухо.

– Из вредности, - ответил первый бес новому. – Осложнения после травмы. Знаю латынь и неплохо рублюсь на мечах. Управляю четверкой лошадей в боевой колеснице и толкую римское право варварам на кельтском, алеманском и дакском языках.

Посмотрел на тонкие руки и вздохнул горестно.

– Прекраснейшая, - сказал Скрип, - мы покидаем этот дом. Я и мои наложницы прибегаем к вашему гостеприимству, пока мы не обзаведемся своим жильем.

Посмотрела на гостя беспокойного Паола и догадалась, что вечерний прием обещает быть запоминающимся. Рукой махнула, все на выход, чек подписанный на стол положила аккуратно, пальчик к губам прижала. Хозяйка дома понятливо головой закивала, могила, ни слова на сторону. И никаких интервью. Деньги получены немалые, да и Скрип ее испугал. Уверенно о распятии говорил. Со знанием дела. Вышла компания, словно и не было никого. Только запах после секса на ковре витает. Видно, было. По любому.

Я на койке резко сел. Повело на сторону.

– Резких движений не делай, - Зомби с соседней кровати сказал. – Дозу тебе вкатили, обычный человек в аут сразу бы на три дня ушел, а ты через пять часов уже как огурчик. На ребят не обижайся, и на Умника зла не держи. Я приказал.

Текст я закрутил сплошь непечатный. Словарный запас у меня на редкость богатый. Ведь человек-то русский, кое-что в извращениях половых понимаю. И «Камасутру» читал. Послушал меня Леха, минут несколько, в ладоши захлопал. Пришлось заткнуться. Как Козьме Пруткову с фонтаном.