Но не только одним мясом жить — и хлебушка хочется покушать, и масла, и прочего. Предусмотрительный еврейский поп написал и на этот счет закон. И, конечно, не от себя это пишет, а вот, дескать, «воззвал господь к Моисею и сказал ему». С таким же успехом он мог написать, скажем, сынам израилевым: пусть, дескать, мне доставят балыка осетрового по два фунта, икры зернистой по фунту, сыру голландского и прочего, и тоже можно было бы все это написать в законе, и получился бы «закон божий»! В самом деле, вот закон насчет хлебного приношения:

«Если какая душа хочет принести господу жертву приношения хлебного, пусть принесет пшеничной муки и вольет в нее елея, и положит на нее ливана [73] , и принесет ее к сынам Аароновым, священникам, и возьмет полную горсть муки с елеем и со всем ливаном, и сожжет сие священник в память на жертвеннике; это жертва, благоухание, приятное господу; а остатки от приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая святыня из жертв господних» (II, 1–3).

Ведь ясно же, что этот человек, который даже голубя не может поймать, бедняк из бедняков. Все равно, тащи муки, и поп предвидит: нельзя же все это богу, надо и себе оставить. Поэтому он в самом законе божьем пишет: остаток же принадлежит священнику как «приношение хлебное».

И глава VI — о том же. Здесь главным образом о приношении хлебном, и опять подробно, как надо испечь, из чего испечь, и кто может есть, и кто не может есть.

«Вот закон о приношении хлебном: (священники) сыны Аароновы должны приносить его пред господа к жертвеннику; пусть возьмет (священник) горстию своею из приношения хлебного и пшеничной муки и елея и весь ливан, в память на жертвеннике; это жертва благоухание, приятное благоухание, в память пред господом; а остальное из него пусть едят Аарон и сыны его; пресным должно есть его на святом месте, на дворе скинии собрания пусть едят его;не должно печь его квасным. Сие даю я им долю из жертв моих. Все потомки Аароновы мужского пола могут есть ее. Это вечный участок в роды ваши из жертв господних. Все, прикасающееся к ним, освятится».

«Скажи Аарону и сынам его: вот закон о жертве за грех: жертва за грех должна быть закалаема перед господом на том месте, где закалается всесожжение; это великая святыня; священник, совершающий жертву за грех, должен есть ее; она должна быть съедаема на святом месте, на дворе скинии собрания; и все, что прикоснется к мясу ее, освятится;и если кровию ее обрызгана будет одежда, то обрызганное омой на святом месте; глиняный сосуд, в котором она варилась, должно разбить; если же она варилась в медном сосуде, то должно его вычистить и вымыть водой; весь мужской пол священнического рода может есть его: это великая святыня» (VI, 14–18 и 25–29).

Глава седьмая — закон о жертве повинности — старается внушить: это великая святыня! И опять идут подробности, что и как жарить и кому есть:

«Вот закон о жертве повинности: это великая святыня; жертву повинности должно закалать на том месте, где закалается всесожжение, и кровию ее кропить на жертвенник со всех сторон; приносящий должен представить из нее весь тук, курдюк и тук, покрывающий внутренности, и обе почки и тук, который на них, который на стегнах, и сальник, который на печени; с почками пусть он отделит сие; и сожжет сие священник на жертвеннике в жертву господу: это жертва повинности. Весь мужской пол священнического рода может есть ее: это великая святыня. Как о жертве за грех, так и о жертве повинности закон один: она принадлежит священнику, который очищает посредством ее» (VII, 1–7).

Но надо же народу дать какое-нибудь удовлетворение. Поэтому время от времени ему разрешали съесть кусочек от этой жертвы и уверяли его, что если он прикоснется к этой жертве, то он освятится, ему простятся его «грехи», поля его будут плодородны, скот его будет размножаться, он не будет болеть. И народ, темный, невежественный, весь во власти этих жадных паразитов-попов, шел к ним, вел им скот, нес им хлеб, масло, благовония, а они уверяли его, что все это идет господу богу.

Народу, конечно, хотелось увидеть этого господа бога, но попы говорили, что нельзя видеть его. И действительно, что могли они показать — бога-то ведь нет! Тогда они, попы, прибегали к испытанному средству — обману «чудесами». Вот мы вам покажем как-нибудь славу его в виде огня, который появится внезапно. И в главе девятой Левит описывается такой обман народа. Сначала отдается приказание, как это устроить и что при этом опять-таки надо зажарить и сколько чего:

«В восьмой день призвал Моисей Аарона и сынов его и старейшин израилевых и сказал Аарону: возьми себе из волов тельца в жертву за грех и овна во всесожжение, обоих без порока, и представь пред лице господне; и сынам израилевым скажи: возьмите козла в жертву за грех… и тельца, и агнца, однолетних, без порока, во всесожжение, и вола и овна в жертву мирную, чтобы совершить жертвоприношение пред лицом господним, и приношение хлебное, смешанное с елеем, ибо сегодня господь явится вам. И принесли то, что приказал Моисей, пред скинию собрания, и пришло все общество и стало пред лицом господним» (IX, 1–5).

Затем описывается, как Аарон заколол скот, мочил палец в крови, мазал кровью рога жертвенника, жарил сальник и почки, зажарил мясо за грехи — и все по уставу. Потом принесли ему хлеб, который он тоже жег на огне. Потом опять заколол вола и барана и опять кропил жертвенник со всех сторон. Потом бычье сало и бараний курдюк, и почки и сальник с печенью жарил на огне. Затем он взял грудину и правое плечо жареные и тряс этими кусками жареного мяса, будто бы перед богом, потом обратился к народу и этими окровавленными, замазанными салом и жареным мясом руками благословлял народ. А затем, рассказывает библия: