В главе XX рассказывается о том, что все сыны Израилевы, как один человек, собрались в городе Массифе, «четыреста тысяч пеших, обнажающих меч воинов» собрались для того, чтобы решить, как ответить на это преступление. И вот собрали войско в 400 тысяч человек, чтобы пойти войной против сынов Вениаминовых. Те также собрали войско в 26 тысяч человек, «обнажающих меч свой», да кроме того еще 700 отборных метателей камней. «Из всего народа сего было 700 человек отборных, которые были левши, и все сии, бросая из пращей камни в волос, не бросали мимо» (книга Судей, XX, 16).

Казалось, раз «всемогущий» бог во всем этом принимает участие и восстановляет справедливость, он мог бы легко поразить этих развратников. Однако дело идет совсем не так. В первый день: «И вышли сыны Вениаминовы из Гивы, и положили в тот день 22 тысячи Израильтян на землю» (книга Судей, XX, 21). После того: «Пошли сыны Израилевы и плакали перед господом до вечера, и вопрошали господа: вступать ли нам еще в сражение с сынами Вениамина — брата моего? Господь сказал: идите против него» (книга Судей, XX, 23). На другой день: «Вениамин вышел против них из Гивы во второй день, и еще положили на землю из сынов Израилевых восемнадцать тысяч человек, обнажающих меч» (книга Судей, XX, 25). Обманул, значит, бог два раза. Тогда евреи еще поплакали, вознесли всесожжение и мирные жертвы, постились, опять разговаривали с богом, и он, наконец, надоумил их будто бы устроить засаду, в которую и попали сыны Вениаминовы.

«И пало из сынов Вениаминовых 18 тысяч человек, людей сильных. Оставшиеся побежали к пустыне, к скале Риммону, и побили еще (израильтяне) на дорогах пять тысяч человек, и гнались за ними до Гидома, и еще убили из них две тысячи человек. Всех же сынов Вениаминовых, павших в тот день, было двадцать пять тысяч человек, обнажавших меч, и все они были мужи сильные. И (обратились оставшиеся) и убежали в пустыню, к скале Риммону, шестьсот человек, и оставались там, в каменной горе Риммоне, четыре месяца. Израильтяне же опять пошли к сынам Вениаминовым, и поразили их мечом, и людей в городе, и скот, и все, что ни встречалось… и все находившиеся на пути города сожгли огнем» (книга Судей, XX, 44–48).

Таким образом было истреблено целое племя Вениамина, да в борьбе с ним пало 40 тысяч воинов с другой стороны — всего больше 65 тысяч человек. Библия хочет сказать: видите, бог не прощает таких вещей и жестоко карает. Но мы знаем, что в любом городе, в любой капиталистической стране совершались и совершаются вещи почище, и никакие боги не могут оградить сотни тысяч женщин и девушек от нищеты, толкающей их на проституцию.

Глава XXI книги Судей все еще занята этой историей. Как видите, были истреблены все женщины из колена Вениаминова, а 600 человек мужчин все-таки осталось. И вот библия рассказывает, как доставили жен этим оставшимся в живых воинам. Сначала истребили еще вдобавок живших в Иависе Галаадском, кроме «400 девиц, не познавших ложа мужеского». Этих 400 девиц отдали в жены оставшимся в живых воинам из колена Вениаминова. А так как еще не хватало 200 девиц, то прибегли к так называемому умыканию женщин, которое в старину практиковалось довольно часто.

«И приказали сынам Вениамина и сказали: пойдите и засядьте в виноградниках, и смотрите, когда выйдут девицы силомские плясать в хороводах: тогда выйдите из виноградников и схватите себе каждый жену из девиц силомских и идите в землю Вениаминову; и когда придут отцы их или братья их с жалобою к нам, мы скажем им: «Простите нас за них; ибо мы не взяли для каждого из них жены на войне, и вы не дали им; теперь вы виновны». Сыны Вениаминовы так и сделали, и взяли жен по числу своему из бывших в хороводе, которых они похитили, и пошли и возвратились в удел свой, и построили города и стали жить» (книга Судей, XXI, 20–23).

Вот эта замечательная история, которую мы здесь рассказали, вся, без прикрас. Пусть самый закоренелый верующий объяснит нам, безбожникам, в чем здесь святость?

В библии имеется роман, в котором описывается любовное приключение довольно престарелого помещика Вооза с молоденькой вдовушкой по имени Руфь. Называется этот роман книга Руфь. Когда вначале мы писали про библию, что в ней мы находим немало любовных романов и повестей, некоторые верующие обиделись, потому что они склонны считать каждую букву, каждую строчку в библии — святыми, потому что они воображают, будто бы в каждом слове библии есть какой-то «тайный», скрытый смысл.

Вот с этой веселой вдовушкой Руфью и помещиком Воозом мы и познакомимся в настоящей главе.

История очень нехитрая. Во время голодных годов некий Элимелех с женой своей Ноэминь поселился в земле моавитской. У них было два сына, которые поженились на моавитянках; имя одной из них было Руфь. Потом умер старик, умерли два сына, оставив двух бездетных вдов и старуху. Голодные годы в это время на родине старухи прекратились, и она решила вернуться и предложила вдовушкам вернуться к своим семействам. Одна из них вернулась, а другая пошла со своей свекровью. «И шли они обе, доколе не пришли в Вифлеем. Когда пришли они в Вифлеем, весь город пришел в движение от них» (I, 19). Можете себе представить, какой это был город, когда он весь пришел в движение от прихода старухи со снохой. Но тут дальше и начинается самый роман.

У старухи той был родственник по имени Вооз; должно быть, он был чем-то вроде помещика: немало было у него слуг и служанок. Есть женщинам нечего было, и Руфь пошла собирать колосья после жатвы позади жнецов. Когда помещик Вооз пошел посмотреть, что делается у него на полях, он заприметил ее сразу, и, должно быть, приглянулась она ему. Он позвал ее и разрешил ей не только собирать колосья, но даже и пить, когда захочет, из сосудов, откуда черпали слуги его. Вдовушка упала перед ним на колени, кланялась ему и всячески старалась ему понравиться. И до того она понравилась ему, что Вооз позвал ее обедать. «И сказал ей Вооз: время обеда; приди сюда и ешь хлеб и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба: она ела, наелась, и еще осталось» (II, 14). То, что у нее осталось, она запрятала за пазуху, чтобы потом покормить старуху. Вечером она рассказала старухе, как идут ее дела, а старуха ее научила: