Занятия начались, без отрыва от производства, а после окончания экзамены и с первого апреля с отрывом от производства на парашютную подготовку, прыжки и начало полётов. При распределении по экипажам мне здорово не повезло: мне инструктор достался- женщина. Она лётчица из спортсменок и командир звена тоже женщина из спортсменок-её подруга.

 Звать нашу инструкторшу было Валя. Длинная, худая, злая часто допускавшая матерные выражения. Меня она сразу выделила из всех, потому что, если она что-то говорила, особенно что-то плохое из разряда нравоучений, то смотрела на меня, как на источник всех бед, хотя я в общем-то повода не давал. Может быть её зае…ло то, что я был тогда коммунистом уже с апреля этого года, потому что был на заводе активистом «Комсомольского прожектора», а перед началом занятий, осенью даже меня назначили Начальником Штаба «КП» и мы бичевали на заводе все недостатки невзирая на ранги и чины.

Едва мы с Валькой садились в самолёт, сразу в задней кабине слышался её визгливый голос и был такой визг, что было слышно без наушников при работающем двигателе. Разговаривала она со мной по радио только матом. Если допускал ошибки в воздухе, она била ручкой управления по коленям, поскольку управление передней и задней кабины спаренное. Мои ребята и в шутку и всерьёз мне говорили, что Валька от меня чего-то хочет. Она была старше меня лет на пять шесть и не думаю, что она что-то имела ко мне в том плане, хотя была разведённая. Да кто же такую стерву выдержит! Она однажды даже сказала, что в доску разобьётся, но я летать не буду. К этому времени я уже тоже дошёл до того, что отвечал ей матом, тем более, что большинство ребят уже вылетели самостоятельно и я в нашем экипаже остался последним не вылетевшим. В эскадрильи остались единицы не вылетевших, самых тупых, никчёмных и я среди них. От унижения я уже начинал звереть.

И вот тут вечерком принесла нелёгкая ко мне в гости Татьяну… Меня вызвал на КПП наш дежурный, хотя к нам на аэродром можно было пройти беспрепятственно со всех сторон, кроме лицевой, со стороны посёлка. Она уже знала с моих слов, что у меня новая кличка появилась на аэродроме: Фантомас, потому что постригся наголо и был похож на героя тогдашнего бестселлера Фантомаса.

У нас был один наглец в эскадрильи по имени Валера по кличке "бегемот" потому что он был толстый, как бегемот, домашнего откорма и хамил за столом выхватывая из общей тарелки по три котлеты и те кому не хватило не связывались с наглецом, опасаясь его массы. А я связался и так его кинул в палатке, что он пробил спиной настил, на котором были постели и так плотно улёгся на землю, уплотнённый с двух сторон постелью с матрацем, что не мог оттуда выбраться. Ребята хохотали и никто не пытался ему помочь, а он лежал и кричал:

 -Грёбаный Фантомас! Помоги! Клянусь больше не буду!

 -Извиняйся за слово «грёбаный»!

 -Извиняюсь! При всех извиняюсь, Фантомас!- и я вытащил его. С тех пор меня ещё больше зауважали ребята и закрепилась кличка –Фантомас.

 Дежурный ошарашенный её, прямо сказать, невозможно сексуальным видом, прямо с дежурки заорал:

 -Фантомас! На выход!

Я удивился, хотя немного обрадовался, увидев Татьяну. Она выглядела так, что ребята из палаток повылазили, как суслики из норок и «лупали» на неё глазами, не соблюдая никакого приличия. Валера – бегемот заорал:

 -Фантомас! Приглашай! Мадам!У нас самолёты есть и ещё кой-чо!

Я вскипел и хотел вернувшись дать Валере в морду, но Татьяна враз погасила мою вспышку. Она повернувшись к Валере и прищурив презрительно один глаз, с приблатнённым жаргончиком ответила:

 -А ты уверен, что я клюну на «кой чо!», несчастный! Ты займи у Фантомаса! У него с запасом!

Наши курсанты от хохота попадали в палатки и даже я засмеялся, обняв прилюдно и чмокнув Татьяну в щёчку.

 Дело было перед ужином и я попросил её погулять пока в посёлке, а через часика два подойти в конец лесопосадки. Татьяна выглядела как-то загадочно, как будто чего-то хотела сказать, но не могла.

До захода солнца мы успели с Татьяной отвести душу на моём солдатском одеяле и даже нарвать в пилотку чёрной смородины, но комары начинали звереть. Я предусмотрительно брал с собой мазь от комаров и она немного помогла, а потом я предложил Татьяне идти на реку и купаться, спасаясь от комаров. Татьяна возразила, потому что не взяла с собой купальник. Я брал с собой из лагеря гитару, потому что Татьяна неплохо играла, в отличие от меня. Я очень завидовал Вите Шейкину, который как и я, совершенно не имел слуха, но по нотам, с великим трудом выучил на гитаре Полонез Огинского и Танец Маленьких Лебедей. Больше он ничего не играл! Но это играл классно, и никому из наших курсантов не надоедало слушать! Царство ему небесное! И светлая Память! Погиб по вине врачей, а не в результате аварии. Я предложил пойти на мост, может быть там ветерок разогнал комаров, а мы поиграем на гитаре. Татьяна согласилась. Пока шли на мост к реке, она как-то искоса на меня поглядывала, но я подумал, что это потому что соскучилась. На мосту комаров было меньше, но всё же были и я предложил выход:

 - Давай заберёмся в воду и комары нам нипочём!

 -Да ты что? У меня же нет купальника! Потом буду с мокрой задницей!

 -Да мы будем без ничего купаться! Кто нас ночью увидит? Только одежду на дерево повесим, а то у нас один курсант купался с девушкой ночью без ничего, а приблудный щенок утащил её одежду полностью…

Татьяна засмеялась:

 -И как же она домой шла?

 -В его гимнастёрке с золотыми погонами! Но если бы домой! Она на квартире жила у бабки, а та её «застукала» при возвращении и подняла скандал. Пришлось курсанту без гимнастёрки бежать в расположение аэродрома, а бабка утром принесла гимнастёрку командиру!

 -Ну и дела у вас!- смеялась Татьяна, - Ладно уговорил! Но не будем повторять чужих ошибок! Спрячем одежду и гитару на дереве.

Мы купались, ласкались, целовались! Её податливое, красивое тело было почти невесомо в тёплой, как парное молоко воде. Груди её, нежно дразнили мою грудь и лицо… Я блаженствовал! Татьяна тоже. Но меня не оставляло чувство, что она хочет что-то мне сказать, но не знает, как это сделать…

Сколько времени мы купались я не знаю. Выходили из воды в тень моста, куда не достаёт свет уличных фонарей, обнимались там и опять прыгали в воду, спасаясь от комаров, но комары уже были не так активны, как вечером и мы стали собираться идти назад к аэродрому. Я вспомнил, что в кустах лесопосадки спрятано моё одеяло и его надо не забыть забрать, проводив на автобус Татьяну.